I'm a loser baby, so why don't you kill me?
Вдохновение
Автор: Di Ren
Бета: Пока до этого не добралась
Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: R
Жанры: Ангст, Гет, Юмор, POV, Повседневность, Слэш (яой)
Предупреждения: Нецензурная лексика, Смерть персонажа
Размер: планируется Миди, написано 41 страница
Кол-во частей: 12; здесь - с 6 главы по 11, все не влезает
Статус: на счет этого ориджа у меня творческий застой, а так хз.
Описание:
Полоса неудач? Как с ней справится? Что нужно писателю для того, что бы пришло вдохновение?
Примечания автора:
Идея появилась внезапно. Она была настолько очевидна, что я ее просто не увидел.
Продолжение этого.
И нет, блин! Рей Пенбер - это не тот детектив с Тетради Смерти! Мне имя запомнилось, я не плагиатил
многа букафф2
Глава 6.
Произошедшее вчера не давала мне покоя. Я никак не мог уснуть, ворочался, обдумывал послушанное и не только, и тот ночной разговор с кузеном про вдохновение. Выходит, это безответное чувство, пусть даже и к Грегори, дает ему силы творить? А как же тогда писал я? Чем вдохновлялся? Вдохновлялся ли вообще, или писал так, от балды, по шаблону? Где моя искра? Где моя изюминка? Разве не Муза всегда дает вдохновение? Может ли чувство вдохновить творца на что-то?
На обдумывание этих вопросов у меня ушла вся ночь, полпачки сигарет и пара блинчиков, что осталась с утра. Я просидел на балконе до рассвета, слушая редкий гул автомобилей, смотря на темные окна домов. Пару раз ко мне присоединялся Эрик, и мы вдвоем сидели и вглядывались в черное небо, изредка перекидываясь парой фраз. Но ни я, ни он ни разу не заикнулись о вчерашнем, хотя я бы более чем на сто процентов уверен, что он знает, что я все видел. Интересно, а как Рикки будет вести себя, когда завтра придет Грег? И придет ли он вообще? Придет, но либо кузен его, либо он кузена будет избегать. Да, обстановка с утреца обещает быть напряженной.
Боба с утра привезла Лили, дядя Фред и тетушка Молли уехали на глобальную закупку продуктов, оставив шалуна-племянника на нас с Рикки. Поначалу, все было спокойно: мы лишь приглядывали за этим сорванцом и могли заниматься своими делами, изредка проверяя, не играется ли Боб с огнем, не душит ли кота или еще чего-нибудь. А потом начался сущий ад.
- Эрик! Я хочу рисовать! Можно мне фломастеры?
- Сейчас, подожди, принесу. А где ты собрался рисовать?
- На стене дома!
- Боб, нельзя. Будешь рисовать здесь, рядом со мной, понял?
Когда я вернулся с кухни, то обнаружил Рикки спящим на диване с разрисованным фломастерами лицом: черные рожки, ухмылка до ушей, как у Джокера, румяна на щеках, глаза на веках.
- Эй, актер театра кабуки, просыпайся, - давясь смехом, будил кузена я.
- А… какого ты ржешь, Пенбер? – сонно спросил он и потер глаза.
- В зеркало посмотрись.
После того, как Эрик увидел свою пеструю физиономию, то пришел в ярость и начал гоняться по всему дому с ремнем за Бобом. Тот убегал, весело хохоча, чем еще больше распалял кузена, который набегался так, что фломастеры потекли с лица, как тушь. Когда Рикки уже зажал поганца в угол и хотел стукнуть его как следует, я остановил его:
- Тихо, Эрик, он же всего лишь ребенок, он пошутил и больше так не будет. Верно я говорю, Боб?
- Ага! – улыбка до ушей.
Ох, зря я ему поверил. Зря, задницей же чуял, что в следующий раз мне достанется порция «невинных» шуточек племянника.
Придя в комнату, я обнаружил, что тумбочке кто-то рылся, и то, что там нет сигарет. И зажигалки тоже нет.
- Боб, - угрожающе протянул я, спускаясь по лестнице в гостиную, - а ну верни мне мои сигареты, детям курить нельзя. Хорошо, что я быстро побежал в комнату, секунда-другая и мне пришлось бы тушить пожар, загоревшийся из-за кучки оберток из-под сигарет и табака. Воняло бы ужасно, и стол был бы испорчен.
Не сдержавшись и грязно выругавшись, я схватил Боба за руку и оттащил на диван, отобрав зажигалку.
- Ты хоть соображаешь, что делаешь? Ты же мог весь дом спалить! А если бы я вовремя не обнаружил тебя? С огнем играть опасно, мальчик! Еще раз такое увижу, и ты будешь стоять в углу до тех пор, пока не приедет твоя мама, ясно тебе?
- Мне скучно, - обиженно засопел носом племянник.
- Попроси Эрика почитать тебе книгу, - я стал собирать мусор в пакет.
- Он не хочет.
- А ты просил?
- Нет.
- Марш отсюда!
В последующие полчаса в доме периодически раздавались крики Эрика и рев Боба. Затем, непонятно где Рикки раздобыл пластилин, и мы наслаждались недолгим часом тишины, потому что непоседливый ребенок угомонился и полностью погрузился в творческий процесс, пока ему не надоело. А когда ему надоело, шарики пластилина полетели в нас, в стены и в Дика, мирно дремавшего на спинке кресла, видимо, подальше от этого изверга-ребенка, который так и норовил дернуть его за хвост или обрезать усы.
Когда внушительный шарик из пластилина зарядил мне в глаз, мое терпение лопнуло. Глубоко вздохнув, я встал с дивана.
- Рикки, где там у тебя ремень был?
- Собираешься бить ребенка, Рей?
- Нет, привяжу к кровати, - зло прошипел я и кинулся за племянником. Он не успел юркнуть под стол, как я схватил его и поднял на руки, и зря, он стал дрыгать ногами и заехал пяткой мне в нос.
- Слышь ты, успокой свои пропеллеры, иначе я тебя выпорю! – шлепок по заднице не возымел должного эффекта.
- Давай выкинем его в окно, - предложил Эрик, злорадно потирая руки.
- Лучше запрем в туалете и выключим свет.
- Нет, я уже пробовал, а потом мне пришлось убирать туалетную бумагу и отвечать перед сестрой за шишку на его затылке, - кузен держал ноги мальчишки, потому что я уже устал уворачиваться от его ударов, а фингал под глазом, выбитый зуб или сломанный нос мне даром не нужны.
- Тогда с балкона того. И на матрац.
- Ты псих. Это же издевательство над детьми!
- А он над нами не издевался разве? Держи его за ноги, а за руки и потащили на балкон. Был бы у вас бассейн, было бы интересней.
Итак, мы потащили вырывающегося Боба на балкон. Я помню, как отец с дядей брали меня за ноги и за руки, когда мы всей семьей ходили в бассейн, и раскачивали, а потом бросали в воду. Я сначала трусил, как и все дети лет в семь, а потом поймал кайф и донимал всех, чтобы кинули меня так еще раз, а затем, как чуть не утонул, отец перестал так делать.
- И-и-и раз! И-и-и два! И-и-и три! – крепко держа ребенка за верхние и нижние конечности, мы раскачивали его так, что Боб замолчал вообще, а потом начал весело попискивать. Когда у меня устали руки, Эрик поставил его на ноги, и тот, пошатываясь, пошел вниз, изредка стукаясь об косяки. До лестницы в таком состоянии я дойти ему не дал, не дай бог упадет еще, шею свернет.
После этого Боб затих, пришел ко мне на кухню, попросил молока и печенья, и сел спокойно грызть лакомство и запивать теплым молоком. Эрик дрых в зале, утомленный и сваленный с ног бессонной ночью и племянником. Я хотел было тоже прикорнуть, то вспомнил, что Боб оставил после себя бардак, и я принялся его убирать.
Лили забрала своего сынишку ближе к вечеру, так и не оставшись с нами подольше, ссылаясь на домашние дела и мужа. А я надеялся с ней поговорить, хотя кузина обещала заехать завтра вместе со своим семейством.
Утро воскресенья было просто отвратительным. Почему? Да все относительно просто: Боб не давал никому спать своим смехом и визгом. Когда я вылез из комнаты, заспанный и помятый, то обнаружил точно такого же Эрика. Правда, он оказался быстрей, и первым добежал до ванны на втором этаже, а мне пришлось спускаться в ванную на первом и приводить себя в порядок там. Как назло я долго не мог включить свет, потом оказалось, что перегорела лампочка, пришлось идти искать дядю Фреда, чтобы тот сказал мне, где лампочки, вкручивать их. Потом я вспомнил, что оставил бритву с пеной для бритья в комнате, пришлось вернуться и увидеть бодрую рожу Рикки. Затем я порезался, пока брился, как мальчишка, взявший в руки бритву в первый раз. Слава богу, что на мыле еще не поскользнулся, а то был бы полный нокаут. Сегодня я куплю билеты на самолет и полечу домой. О да, я так думал, до того, как увидел, что творится на улице.
Проливной дождь с градом – редкое явление для солнечного Сиэтла, а уж со штормовым ветром тем более. Сегодня все с утра явно было настроено против меня. Рейсы же наверняка отложили до улучшения погоды. Надеюсь, она скоро придет в норму, а то Питер меня убьет. Завтра понедельник, а меня не будет дома, а он сайт доделал. Стоп. У Эрика же есть ноутбук и Интернет! Можно отправить МакЛагену на мыло письмо. Ха, что ж я сразу не додумался?
С порога комнаты Рикки, хоть я и постучался, донеслось недовольное ворчание. Потом выполз и кузен, в испачканном краской фартуке и с кисточкой в руках. Творил. Но неудачно, потому что как только я зашел в комнату, то тут же наступил на изрезанный холст. Ими был усеян весь пол.
- Чего надо? – сердито буркнул Эрик, отвернувшись обратно к планшету.
- Можно занять твой ноутбук?
- Если хочешь полазить на порносайтах, то обломайся.
- Ай-яй-яй, какого ты низкого обо мне мнения. Я только письмо отправлю и все.
- Валяй.
Я уселся за стол, освободил пространство на нем для мышки и зашел в Интернет. Не найдя нужный сайт в закладках, я запросил дядю Гугла, как обычно его называли пользователи сети. Вспомнив, наконец, пароль от своего почтового ящика, я быстро напечатал письмо и отправил его Питеру. Потом вспомнил, что завтра меня должны были ждать мама с сестрой, я отправил последней письмо, что рейсы отменили из-за плохой погоды. Успокоив совесть, что оповестил всех, я оставил Рикки портить полотна в одиночестве и пошел помогать тетушке Молли составлять список блюд для большого ужина с Лили, ее мужем и сыном.
Трапеза прошла довольно-таки мирно, если не считать прыгавшего на стуле Боба, который так и норовил опрокинуть все тарелки с едой и утереться скатертью вместо салфетки. Супруг Лилии, Стивен Картер, оказался невысоким, но подтянутым мужчиной с немного бледноватым оттенком кожи, серыми глазами, глядевшими сквозь линзы аккуратных очков-половинок и темно-каштановыми волосами, зализанными назад. Стивен работал в университете Вашингтона на солидной должности профессора в отделении медицинских наук. То-то я думал, что только белый халат на него надеть и все, стопроцентно врач. Мне всегда казалось, что все эти учителя и преподаватели – страшные зануды, мои учителя тому в доказательство, но нет, Стивен опровергнул мое мнение на счет его не остроумности хорошей шуткой, смеявшись над которой, дядя Фред пару раз хрюкнул, а тетушке Молли пришлось хлопать его по спине, чтоб не закашлялся. Ах да, Лили-то превратилась из замызганной лохушки в настоящую красавицу без всяких там пластических операций. Природная красота взяла бразды правления, и рядом с мужем сидела миниатюрная стройная девушка с миловидным личиком, длинными рыжими волосами, обрамляющими его, и с ослепительной улыбкой. Брекеты сделали свое дело, а она так упорно отказывалась их носить. Кузина выучилась на адвоката, пока не имела популярности, но к ней обращались часто, и дела она вела очень и очень скрупулезно, хотя и в малом суде. Если бы Эрик не был таким зависимым от Грегори, и попытался найти новый источник вдохновения, я уверен, он был бы популярным художником, а не висел на шее у своих родителей.
Вечерний выпуск новостей убил остатки надежды на то, что в ближайшие три дня я смогу улететь в Сан-Франциско. О да, просто замечательно, а все этот чертов туман, распространившийся над обоими штатами. Итак, мне предстояло провести в этом доме еще какое-то время. Надеюсь, ничего такого не случиться. Очень надеюсь.
Глава 7.
Походы в магазин я просто «обожаю», особенно когда до ближайшего супермаркета полчаса ходьбы, на улице туман, и не видно ничего дальше собственного носа. Но запасы провианта значительно уменьшились, холодильник начал пустовать, дядя Фред не рискует садиться за руль, а кормить пять с половиной ртов (кот тоже считается, ведь «Whiskas» денег стоит) чем-то нужно, вот я и вызвался. Сначала тетушка хотела отправить Эрика, но тот отмазался, что ищет покупателя на свои картины.
В маркете оказалось на удивление безлюдно в отношении покупателей, только две кассирши о чем-то разговаривали. Идя меж огромных стеллажей со всяким съедобным и не очень хламом, я сверялся с длинным списком необходимого и иногда притормаживал, чтобы взять с полки то или иное и положить его в корзину на колесиках. Помню, в такой отец раньше катал Джейн, когда мы устраивали коллективный поход по магазинам. Сестра весело улюлюкала, изображая полицейскую машину, кричала на весь супермаркет: «Хочу вот это!», когда видела на полке кукурузные хлопья или приглянувшуюся мягкую игрушку. Мне, как старшему, доверяли нести корзинку мамы и список. И почему каждый раз мне что-то вспоминается из детства, когда не было еще глупых подростковых обид?
Раздался лязг метала, ручка коляски больно врезалась мне в живот. О черт, я, кажется, задумался и протаранил прилавок с морепродуктами.
- Не вписался в поворот?
Я тряхнул головой и посмотрел вперед. Вместо ожидаемого прилавка я увидел Грегори, точней сначала его коляску, а потом и Вуда.
- Упс, колясочная авария на дорогах супермаркета, - отшутился я и отошел назад, давая Грегу возможность вырулить из угла и пройти дальше. Значит, не я один такой, что выполз в туман в магазин.
- О, я вижу, миссис Уилсон доверила тебе такое важное дело? – улыбаясь во все тридцать два, спросил он.
- С этой супер миссией мог справиться только я! – я гордо вздернул нос и тут же засмеялся. Грегори тоже, но потом затих и как-то грустно посмотрел на меня.
- А Эрик? Как он там?
- Да ничего, справляется. Он ищет того, кому бы мог продать свои картины, - а сердце как-то нехорошо екнуло. Я тут же посмотрел в список и на застекленный прилавок, увидел обозначенную в первом рыбу и положил ее к остальному содержимому корзины.
- Может, ты заглянешь к нам завтра? – надо было убрать эту дурацкую неловкую тишину, что я и сделал. – Думаю, что все будут рады тебя видеть.
Грег неуверенно кивнул, потом улыбнулся.
На кассе девушки смотрели на нас, как кот на сало, и сразу стало понятно, что они положили на нас глаз. Все бы ничего, да глупое хлопанье ресницами и то, что они без калькулятора не смогли сосчитать, сколько будет, если от пятисот отнять триста восемьдесят три, привело меня в некоторый шок. Этим девицам лет двадцать, ну может чуть больше, а они вместо того, чтоб учиться, просиживают здесь свои последние мозги. Поэтому, когда обслужившая меня кассирша вместе с чеком дала мне свой номер телефона, написанный на бумажке, я демонстративно выкинул его в мусорную корзину, отчего девушка надула губки.
С Грегори я распрощался на перекрестке, ему надо было свернуть налево, а мне идти прямо. Туман все еще не рассеялся, да и, похоже, не очень-то собирался. Поудобней взяв два тяжеленных пакета, я стал переходить дорогу, предварительно оглянувшись. И тут как назло на середине улицы ручка пакета оборвалась. Я тихо выругался и наклонился подбирать упавший пакет, как услышал настойчивый гудок машины. Повернув голову, я увидел приближающийся автомобиль.
Дальше я не помню ничего, но очутился я на тротуаре. Немного болела голова, и в глазах еще рябило. С трудом поднявшись, я силился вспомнить, что произошло. Меня не сбили, это точно, но и сам убежать я не мог, я просто остолбенел от страха. Сердце бешено застучало, когда я глянул на дорогу. Автомобиля уже не было, но зато на асфальте лежал человек, окруженный пакетами, раздавленными и разбросанными продуктами.
- Грегори! – страх накатил с новой силой, зажимая меня в тиски так сильно, что сковывались все мышцы. Титаническим усилием я заставил себя сорваться с места и побежать на дорогу. Нет, только бы он не умер…
Дрожащими руками я нащупал пульс и уже было облегченно вздохнул, ведь он всего лишь без сознания, как я почувствовал, что руки вымазаны в чем-то. С ужасом посмотрев на ладонь в крови, я повернул голову Грегори. Расшиблен затылок. О нет, нет, нет, нет! Кое-как вытерев руки об футболку, я потянулся за сотовым, но чертыхнулся. Надо же так, я не взял его! Оглянувшись, я увидел, что улица пустует вообще. Чуть ли не кусая ногти, я начал судорожно думать, что же делать. Так, нет, только не распускай нюни, Рей! Глаза поймали витрину магазина. Точно! Магазин! Аккуратно оттащив Грегори на тротуар, я помчался в супермаркет. Там должен быть телефон! Девушки удивленно посмотрели на меня, потом увидели кровь на футболке и ахнули.
- Чего застыли?! Скорей, звоните 911!
Дурацкие белые простыни, дурацкие белые стены, дурацкое пиканье аппаратов, дурацкая слабость в теле, дурацкое угрызение совести! Хочется биться головой об стены и выкрасить их в красный цвет собственной крови. Грегори, твою мать, ну зачем ты вытолкнул меня на тротуар? Ты же был далеко, ты же знал, что сам пострадаешь, если меня спасешь. Так зачем? Господи, какой же ты придурок. Я чуть не умер от страха за твою шкуру. Нам еще чертовски повезло, что машина пришла быстро, иначе бы ты истек кровью, слышишь меня?! Нет, не слышишь. Ты же лежишь на высокой белой кровати, я слышу, как ты дышишь, я вижу капельницу с большим пакетом крови.
Здесь уже были полицейские, расспрашивали меня о том, о сем, видел ли я марку и цвет машины, номер, как все было, были ли включены у автомобиля фары. Порасспрашивали, записали все, и ушли, но обещали вернуться и допросить мистера Вуда о произошедшей аварии.
Недавно приезжали родители Вуда. Его мать долго плакала, сжимая руку сына, а отец стоял и смотрел на меня, как будто хотел прожечь во мне дыру. Конечно же, Грегори пострадал из-за меня.
Сколько я уже сижу здесь, в палате, рядом с Грегом? Я не знаю, но, наверное, долго. Доктора уговаривали меня немного поспать, даже предлагали прикатить лишнюю кушетку, но я лишь качал головой и продолжал сидеть.
- Придурок… - я со вздохом положил голову на свободное место на кровати рядом с рукой Вуда, закрыл глаза и еще раз вздохнул.
Звук шагов заставил меня открыть глаза и посмотреть, кто вошел в палату.
Эрик шел нетвердой поступью, бледный, сжимающий руки в кулаки до белых костяшек, кое-где умазанный в краске. Судя по дрожащей нижней губе, он готов был вот-вот заплакать.
- Чувствовал, я же чувствовал, что что-то произойдет!
- Тише, Эрик, не кричи, ему надо выспаться.
- Скажи, его же машина сбила, да?
- Откуда ты…
- Он в этот день ногу сломал, его машина сбила.
Эрик обессилено опустился на пол, обхватил руками колени, прижав их к груди. Он тихо начал рассказывать о том дне, об аварии, обо всем. А я сидел и слушал, поражался совпадениям. Грегори тогда спас Эрика, зазевавшегося на дороге, пострадал сам, заработав перелом ноги. А Эрик в тот день влюбился в Грегори.
Глава 8.
Проснулся я от того, что кто-то гладил меня по голове. С трудом разлепив глаза, я увидел лишь темноту, потом понял, что следует оторвать лицо от рук. Поглаживания были такими приятными, и мне совершенно не хотелось своими движениями прерывать их. Они похожи на отцовские, очень похожи. Я часто засыпал на столе, когда домашние задания морили меня, валили с ног, я не успевал добраться до кровати, и утыкался лицом в тетрадку. Отец всегда еле слышно открывал дверь, пробирался внутрь, смотрел на меня, и, наверное, улыбался и был страшно горд, что его сын так усердно учится. Потом он гладил меня по голове, иногда целовал в макушку и перекладывал на кровать. Чудное было время.
- Папа… - еще немного сонно пробормотал я, воспоминания о детстве ненадолго усыпили меня. Поглаживания тут же прекратились, еще через секунду я осознал, что все еще нахожусь в больничной палате. Чуть не свалившись со стула, я оторвал помятую физиономию от рук, повел плечами, разминая затекшие мышцы. Повернув голову, я обнаружил улыбающегося Грегори и вдруг жутко смутился, сам не поняв, почему. Быстро найдясь, я открыл было рот, чтобы заговорить, но Грег меня опередил:
- Я знаю, - прозвучало как-то устало, сипло, вымученно, - что ты собираешься сейчас начать извиняться. Не стоит. Нет, подожди, дай мне договорить. Если бы я не спас тебя, видя, что тебе угрожает опасность, смог бы я смотреть тебе в глаза, зная, что ты пострадал из-за моего бездействия?
- Ты… это же говорил и Эрику, да? - вопрос сам вырвался, я не успел его придержать, и теперь до боли закусил губу и отвел взгляд. Нет ну надо же.
Я услышал вздох, один-единственный вздох, и этого хватило, чтобы я почувствовал стыд за сказанное ранее. Да, Рей, тебе нужно учиться держать язык за зубами, а то так всех друзей растеряешь. Пробормотав невнятное «извини», я добавил:
- Твои родители приходили, - нужно сменить тему, пусть даже и на такую, - и обещали зайти еще, когда ты проснешься. Копы…
- Они на тебя кричали? - неожиданно спросил Грегори. Я потерялся, сначала не понял, про кого он, а потом отрицательно покачал головой.
Мы молчали. Молчали долго, я даже успел как следует рассмотреть ночное небо, ведь было новолуние, окна этой палаты выходили на неосвещенную улицу, и не было смысла задергивать шторы.
- Грег?
- Ммм?
- Ты хочешь чего-нибудь? Ну… эээ, есть, пить? – подумать только, он смутился и только хотел сказать «нет», но урчание желудка выдало его с головой.
- Я сейчас что-нибудь соображу, наверняка с вечера у них тут осталась еда, не будут же они держать голодными пациентов, — я встал со стула и направился к дверям палаты.
- Нет, Рей стой. Я… аах! Черт!
- Ты идиот! Стукнулся башкой об асфальт, сломал ребро и теперь пытаешься подняться с кровати?!
Господи, он не на шутку меня напугал, когда предпринял попытку приподняться на локтях. Я никогда не ломал ребра, но могу себе представить, как это больно, особенно пытаться дышать и двигаться с переломом. Пока ребро не начало срастаться, расшатывать его вообще нельзя, а то воткнется в какой-нибудь орган, и начнется внутреннее кровоизлияние. Тьфу-тьфу-тьфу.
- Все, успокойся, я лежу, видишь, лежу. Я лишь хотел сказать, что могу потерпеть до утра, - Грег побеждено поднял руки.
Вздохнув, я приземлился обратно на стул, подпер рукой голову и неизвестно по какой причине старался не смотреть на Вуда. Я чувствовал себя виноватым, пусть даже он и убеждает меня в обратном, это ведь из-за моей невнимательности ему пришлось бросаться под колеса. Но я чувствовал и что-то ещё, что не давало мне спокойно смотреть Грегори в глаза. Я никак не мог понять, что это.
- Рей?
- Что? - это чувство упорно не дает взглянуть ему в лицо.
- Поспи до утра, а потом иди домой. Ты вымотался.
Заботится ещё. Это кто о ком заботиться должен. Но в одном Грег был прав: я устал. Да, я спал, но не очень долго, чтобы мозг и организм успели переварить все события, приключившиеся недавно. Нужно было поспать. Я положил голову на скрещенные руки рядом с рукой Вуда и прикрыл глаза. Надо поспать...
- «Хонда» темно-синего или черного цвета.
- Вы уверены в этом?
- Да, абсолютно.
До меня доносились голоса, доносились как через хорошее пластиковое окно, или как через вату, кому как. Прощаясь с ярким светлым сном про Росомаху, я потихоньку возвращался в реальность. Звуки стали четче, резче, а люди, которые их издавали, находились несомненно близко. Я решил пока не подавать признаков бодрствования и начал вникать в суть разговора. Конечно же, это копы допрашивали Грегори о той аварии.
- Мистер Вуд, а вы помните номер машины? Хотя бы две цифры и вы значительно сузите диапазон поисков и облегчите нам задачу.
- Если бы я запомнил, уверяю, я бы сразу сообщил вам. У вас же есть камеры наблюдения на этой улице, попробуйте просмотреть эти видеоматериалы.
Ишь какой Грегори, полицию носом тычет, где, что и когда делать. Шел бы следователем работать. Правда, ему пришлось бы переучиваться. Но зато работа была бы постоянная и намного интересней, чем стричь кусты по последнему писку моды.
- Хорошо, мистер Вуд, до встречи. Выздоравливайте.
Я услышал, как хлопнула дверь, но все ещё не спешил давать Грегори знать, что я не сплю.
- Рей, можешь не притворяться больше, - кожей чувствовал, что он улыбается, так и оказалось. - Доброе утро, точней, день.
- Ага, - я широко зевнул и потер глаза. - А как ты меня вычислил?
- Да очень просто. У тебя уши шевелятся, когда ты подслушиваешь.
- Очень смешно, Грегори, ну прямо очень.
- А я и не шучу. Это едва заметно, но все же выдает тебя, - у меня сложилось впечатление, что передо мной сам добродушный Господь Бог. Может, это из-за того, что солнце делало ему подсветку со спины и освещало его, создавая видимость свечения?
Нет, я определенно ещё не до конца проснулся, раз меня посещают такие бредовые мысли. Как следует тряхнув головой, дабы сбросить остатки сна, я потянулся, опять же чуть не свалившись со стула без спинки. Пока я неудачно падал, цепляясь руками за простыни кровати, до меня кое-что дошло, и я
, не теряя ни минуты, озвучил свои мысли:
- Грег, так тебе ведь придется отказаться от работы, которую тебе предложили. За две недели тебя не выпишут, ты ничего не успеешь сделать.
Грегори остался совершенно невозмутимым, как улыбался, так и улыбается до сих пор.
- Не стоит волноваться, пока ты дрых без задних ног, я все успел уладить.
- Да надо же, а квартира? - я пригладил растопырившиеся в разные стороны волосы.
- Ну, это проблема пустяковая, миссис Уилсон уговорит мужа купить эту квартиру Эрику, - Вуд как-то погрустнел.
Я подумал, что Рикки будет тяжело жить там, где недавно жил Грег. Не знаю почему, но это было бы действительно больно. Но с чего-то же надо начинать новую жизнь?
В больницу к Грегори я ходил каждый день, таскал ему чего-нибудь вкусненькое, книжки, журналы, в общем, занимал его, чтоб не скучал. Правда, иногда, когда я приходил, он спал, и я складывал принесенный груз на тумбочку, садился рядом и просто смотрел на него. Я мог бы уйти, да, но, что-то просто приклеивало меня к стулу, я был не в силах подняться. Созерцание умиротворенного лица Грега приносило какое-то удовольствие в эстетическом плане.
Вопрос о возвращении домой откладывался по одной простой причине: моя совесть надрывала горло, крича, что я должен остаться до тех пор, пока Вуд полностью не встанет на ноги. А это месяц, ну или чуть меньше. Мама же может переволноваться. Я не знал, как мне поступить, ведь и маму на сестру оставлять нельзя, и Грегори тоже. Блин, надо же было попасть в такое дурацкое положение, когда рвешься и туда и сюда, а выбрать надо что-то одно. Решение этой проблемы все откладывалось и откладывалось...
Погода за неделю ничуть не улучшилась, и слава богу, потому что иначе мне пришлось бы быстрей решать, улечу я домой или останусь здесь
Я проводил дни однообразно, скучно и вяло: то сидел с Бобом, то сидел с Эриком, у которого, похоже, немного поехала крыша, он начал рисовать мрачные и кровавые картины, стал меланхоличным и неразговорчивым. Как бы я не старался отвлечь его, все было бесполезно. Часы посещения больницы кончались, как полчаса, даже когда Грегори спал. Мы могли просто сидеть в тишине, могли разговаривать о том, о сем, о детстве, рассказывали друг другу о том, что было, когда мы разъехались. А когда Грег отдыхал, я сидел рядом, перебирал складки простыни, наблюдал за мимикой его лица, слушал мерное дыхание и думал. Мысли стремительно сменяли друг дружку, я иногда даже не мог вспомнить, о чем размышлял. Иногда у палаты я встречал родителей Вуда, они сухо здоровались, а мне приходилось уходить обратно и придумывать себе новое занятие, чтобы скоротать время.
- Грег? - я осторожно открыл дверь палаты и просунул туда голову, оглядываясь по сторонам. Увидев, что он спит, я осторожно ступил внутрь.
Не знаю, почему я сохранял торжественное молчание, но мне просто не хотелось нарушать эту тишину. Подойдя к нему, я хотел было плюхнуться на стул, но вместо этого я подошел вплотную, оперся руками по разные стороны кровати и наклонился к лицу Грегори. Очутившись с ним нос к носу, я мог ощутить на себе его теплое дыхание. Когда его веки чуть дрогнули, я сглотнул и почувствовал, что сердце стучит быстрей, чем обычно.
Ааа, блин! Какого хрена я вообще вытворяю?! Чего я лезу к нему? Стоп, почему мне сейчас хочется коснуться его? Почему у меня сердце бьется так, что вот-вот выпрыгнет из груди? Твою мать, почему я краснею, как девчонка?! У меня дрожат руки?.. Нет, не может быть. Я же с другом! Нет, для меня это не аргумент. Тогда так: же с мужиком, с мужиком! Ай, черт, бесполезно. Чертово самоубеждение мне никогда не помогало! Так, спокойно, не паникуй, уберись от его лица, отойди от кровати. Сядь на стул, дыши глубже, вот так. Нет, не помогает. Лучше сейчас уйти, он не узнает, что я приходил. Да, лучше уйти и прогуляться в парке, подышать свежим воздухом, выкурись сигарету. Нет, сигареты я не взял. Я же вот уже с неделю не выкурил ни единой сигареты. Как странно, раньше я жить без них не мог, день-два и все, начиналась ломка, а тут аж неделю. Какое достижение.
Я не помню, как добрался до парка, не помню, сколько там просидел, но домой я вернулся поздно, уже затемно. Что это я делал? Что я чувствовал? Что со мной вообще творится?
В больницу ходить я перестал, не хотел сталкиваться с дурацкими мыслями о своем поведении ещё ближе, чем сейчас. Хотя я старался ни о чем не думать, заняться чем-нибудь, но все равно рано или поздно я возвращался к анализу своего душевного состояния. Получалось плохо, я не двигался с места, никак не мог понять, в чем же причины, все было замкнутым кольцом, и сколько бы я не пытался, ничего не выходило вообще, только тратил нервы и время. Но это определенно было что-то знакомое, то, что я, может, испытывал раньше, только все позабылось. Я валялся на кровати, прикрыв глаза ладонью не понять от чего, и смотрел в белый потолок. Сам потолок я не видел, точней взгляд на нём не фокусировал, я лежал в задумчивости, потолок служил хорошим полотном для просмотра случившихся событий. Нет, не умею я долго думать над чем-то. Надо немедленно проветриться, а то я совсем скисну. Да, определенно, только вот возьму куртку.
Глава 9.
- Грегори…
- Что такое, Рей?
- Я…
Я проснулся так же быстро, как и заснул. Сев на кровати, я откинул одеяло и тут же почувствовал прохладу, обволакивающую тело. Сунув ноги в тапочки, которые здесь носили все, кроме кота, конечно же, я уловил шум воды, явно доносившийся из ванной. Не знаю, что меня заставило полюбопытствовать, кто же принимает душ в...ммм...почти два часа ночи, я поднялся и вышел в коридор. Вода журчала теперь отчетливей, чем раньше, а вроде толщина стен маленькая. Я хотел было подойти к двери, ведущей в ванную, но эта необходимость отпала, когда сквозь шум воды донесся приглушенный стон. Почесав затылок, я вернулся в свою комнату. Не будем мешать Рикки снимать напряжение, пусть расслабится. А я уже и забыл, как это неудобно, когда живешь с родителями или делишь комнату в общаге с кем-нибудь. О, я нашел ещё один плюс житья отдельно от родителей. Чего это кузен ночью делает, что потом в душе закрывается? Смотрит порнушку что ли? Ай, блин, какая мне вообще разница, чем он там занимается? Нет, наверное, приснилось что-нибудь про... Сердце больно кольнуло и сжалось, хоть я и не додумал, про кого же там Эрику приснился эротический сон. Почему я так реагирую-то? Так, нет, я же обещал себе больше не пытаться понять, что это за чувство такое. А все-таки, что снилось мне? Странно, почему я задаюсь этим вопросом сейчас?
Ведь я уже давно перестал запоминать сны, потому что я крепко сплю.
- Тук-тук-тук, сэр Эрик, соизволите ли вы впустить ничтожного меня в вашу опочивальню? – я попытался сделать голос как можно более серьезным, но глупая улыбка из-за этой мелкой шутки не могла сползти с моего лица.
Когда я услышал шаги, то тут же прекратил улыбаться, дабы обидчивый кузен не подумал, что я над ним откровенно издеваюсь, а не просто подшучиваю. Дверь мне открыло заспанное и помятое нечто с копной рыжих волос, вставших чуть ли не ирокезом, хотя обычно они мирно, хоть и в творческом беспорядке, образовывали рваную коротковатую стрижку. Рикки еле разлепил второй глаз и гневно уставился на меня, мечтая, наверное, о том, чтобы я сейчас же провалился сквозь землю и дал ему выспаться. Ага, разбежался, не надо было бодрствовать до четырех утра, птица-полуночник блин.
- Не гневайся на меня, старче, - я мягко взял его за плечи, повернул к себе спиной и начал проталкивать в комнату, к кровати. – Можешь спать дальше, я тебе не помешаю, только письмо отправлю сестре на мыло.
Он лишь тихо фыркнул и юркнул обратно, под одеяло, демонстративно повернувшись ко мне задом. Я, не обращая на поведение старшего, а он действительно старче, как я выразился раньше, меня на несколько месяцев, сел за стол и раскрыл ноутбук. Когда система загрузилась, вылезло окошко с запросом о пароле. Ишь ты какой умный, запаролился от всех. Как только я крутанулся в кресле, чтобы спросить у кузена пароль, то врезался носом в живот стоявшего сзади Эрика. Я потер ушибленное место, а он покраснел, но потом сразу же быстро забил пароль, пока я не видел, и ушел обратно. Не став заморачиваться, что это была за реакция, я щелкнул на ярлычок Интернета и стал ждать, когда загрузится страничка, а потом уже принялся за дело.
Реклама, вечно назойливо открывающаяся в новом окне браузера, обычно была либо рекламой RPG-игр или порносайтов, но сейчас мне открылся анонс фильмов, идущих или же тех, что будут идти в ближайшее время в кинотеатрах. Мое внимание привлекла премьера одного фильма, о котором я читал еще дома, в Сан-Франциско. Хороший актерский состав, режиссер какой-то популярный и сюжет вроде неплохой. А что, если сходить нам втроем, Лили, Эрик и я, как в детстве, посмотреть этот фильм, отвлечься от дел. Только вот Лилия работает, а Рикки может уснуть прямо в кинозале, так что сеанс будет исключительно вечерний. Идея пришлась мне по душе и я мгновенно рассказал о ней не спящему кузену. Тот лишь что-то пробормотал, сонно кутаясь в одеяло, он – мерзляк, спит под теплым одеялом и летом и зимой.
- Эрик, не будь врединой, пошли. Ты на улицу-то когда в последний раз выходил? Прогулка на балкон не считается.
- Отстань. Не ной, как маленький, Рей.
- Ну-у-у-у! – в ответ в меня полетела подушка, которую я благополучно поймал и кинул назад, попав кузену прямо в лицо, когда тот поворачивался.
- Ах так! – раз подушка, два подушка, ого, три подушка! Да где он их берет?
- Все-все-все, сдаюсь! – я побеждено поднял руки вверх, и тут же поймал лицом еще одну, заключительную подушку. – Хитрая задница.
- Сам такой, - Рикки показал язык, ну прямо как ребенок, и засмеялся, чуть не грохнувшись с кровати вниз головой.
- Так что на счет кино? – откашлявшись от смеха и пуха, спросил я.
- С Лили сначала договорись, - кузен сдул прядь своих волос, чуть не попавших ему в глаз.
- Так, значит, Ваше Величество не против?
- Рей, прекрати ерничать, а то получишь еще одну подушку в свою наглую рожу.
- Ладно-ладно.
Лили, как ни странно, была совсем не прочь оторваться от дел и сходить с нами в кинотеатр. В итоге, билеты я забронировал на семь двадцать пять после полудня, кузина обещала придти в половину седьмого, чтобы мы успели добраться до снятия брони с наших билетов. И она оказалась весьма пунктуальной, не опоздала ни на минуту, явилась на пороге в немного растрепанном виде и побежала наверх, скидывая кроссовки на ходу. Я пожал плечами и пошел за ней. Лили, несясь и сметая все и всех на своем пути, как ураган, рывком распахнула дверь в комнату Эрика, и, застав его там переодевающимся, ничуть не смутилась, в полпрыжка преодолев расстояние и повалив своего брата на пол, уселась ему на бедра. Я, немного ошалев от такой энергичности и невменяемости кузины, остался стоять на пороге комнаты Эрика.
- Рикки! Ты, старая ленивая задница, собирайся!
- Как я буду собираться, если ты пригвоздила меня собой к полу и не даешь надеть даже футболку, идиотка?
О да, похоже, Лилия нисколько не умерила свой пыл и все так же, как и в детстве с радостью кидается к старшему брату на шею. Помню, как однажды, когда я был здесь на летних каникулах, нам было лет по восемь, а Лили семь, кузину обидел какой-то задира. Так Эрик, как узнал, бросился бежать к своей сестренке, дал этому, как он сам тогда сказал, ублюдку (Рикки в детстве тетушка Молли часто ругала за такие бранные словечки) понять, что он полное ничтожество, коли обидел беззащитную девочку. Бедный мальчик не только убежал весь в слезах, но и потом, как видел кузена, прятался куда-нибудь, боясь показываться ему на глаза. У парня, наверное, до сих пор случается нервный тик, когда он слышит имя «Эрик».
Чуть не опоздав на снятие брони, мы с горем пополам добрались до кинотеатра, выкупив билеты. До начала сеанса оставалось чуть больше пятнадцати минут. Мы заняли столик в самом конце зала в углу, рядом с дальней барной стойкой. Эрика, как крайнего, Лили отправила закупаться попкорном и газированной дрянью, типа Кока Колы или Спрайта. Рикки ходил туда-сюда раза три, пока не принес весь груз, а потом сел и начал пожирать свой соленый попкорн с пивом, надувшись на сестру. По истечении десяти минут Рикки выколупывал сладкий попкорн из своих волос, отправленный туда Лили. Затем приятный женский голос объявил, что мы можем проходить в зал для просмотра.
Заснуть в кресле не давали спецэффекты, но Эрик начал позевывать уже после получаса просмотра, а спустя минут эдак пятнадцать его сморило, и он уснул. Да, я, кажется, с фильмом просчитался. Сюжета нет, с эффектами перебор, куча наивных сцен и розовых соплей. Вот сейчас, например, идет какая-то там по счету сцена с главным героем и ее возлюбленной. Он пострадал, она сидит у его кровати, льет крокодиловые слезы, и, о чудо! Он открывает глаза и шепчет ее имя (меня аж передернуло).
- Алекс…
- Не плачь….
- Алекс…
- Что такое?
- Я люблю тебя.
Меня как током шибануло, в голове что-то переклинило, всплыла картина из сна. Вот Грег стоит у окна, я тихо захожу в палату, долго мнусь у входа, потом глубоко вздыхаю и иду к нему. Вуд оборачивается на звук моих шагов и улыбается. А мне тошно. Сам не знаю почему, но мне тошно. Сердце бьется, как бешеное животное об прутья прочной клетки.
- Грегори…
- Что такое, Рей?
- Я люблю тебя.
Я вскочил с кресла и тут же поймал удивленные взгляды Лили и проснувшегося Рикки. Сзади раздался недовольный писк какой-то девушки, а затем и бас ее парня.
- Рей, что случилось? Сядь, пока в тебя банки из-под пива не полетели, - кузина остервенело дергала меня за рукав джинсовой куртки, и я осел в кресло, закрывая руками лицо.
Так вот что это за чувство… Теперь мне все понятно… Я влюбился.
Глава 10.
Сказать? Не сказать? Сказать? Как сказать? Как он отреагирует? Нет, не буду говорить, пусть лучше все будет так. А если… нет, этого быть не может. Блин, да что же делать-то? Как мне себя вести? Ну почему Грегори-то? Угораздило же в мужика втюхаться! Чувствую себя лохом. Хоть об стенку головой бейся и кричи на весь дом. А как я буду себя вести, находясь с ним наедине, если знаю, что чувствую? Сходить что ли, проверить? Заодно прогуляюсь, а то я с того вечера не был на улице.
Когда я оказался на пороге его палаты, мне сначала жутко хотелось уйти, но я, пересилив себя, повернул ручку двери, зашел внутрь. И сразу же замер. Грег стоял около кровати, снимая с себя больничную ночнушку, а когда, наконец, отшвырну ее на койку, то заметил мое присутствие. Если до этого я просто залился румянцем, то сейчас щеки горели, а пульс зашкаливал, в помещении почему-то стало до неприличия жарко. Я сглотнул, скользнул взглядом по загорелому телу Вуда, по рельефу груди и… Твою мать! Я сорвался с места, в три шага преодолев расстояние между нами, обхватил шею ничего не понимающего Грегори руками, нагнув его голову ниже, ближе ко мне, и яростно впился в его губы. Но не прошло и десяти секунд, как я отскочил от него, зажимая рот ладонью.
Твою мать, какого хера я это сделал? А Вуд все еще стоял и удивленно хлопал глазами. Мне срочно нужно уйти. Срочно. Я бросился бежать прочь из палаты. Выскочив в коридор, я чуть не снес медсестру, понесся вниз по лестнице, как краем глаза увидел, что Грег мчится за мной, но перед лестницей он притормозил.
- Рей! Рей, постой! – не смотри на меня так испуганно, не смотри, не смотри! Не прожигай своим взглядом мою спину.
Пулей вылетев из здания, я попытался отдышаться. Грегори не выпустят из больницы, это точно, боятся, что он меня поймает, не нужно, но и задерживаться здесь не следует.
Черт, и что же теперь будет?..
Я стал судорожно обыскивать все карманы куртки, пока не нашел зажигалку, а сигарет не было. Чертыхнувшись еще раз, я бросил почти пустую зажигалку в мусорное ведро и метко не попал. Прогулявшись до лавочки, я, со вздохом плюхнувшись на нее, вальяжно развалился. Рей, ты воистину идиот, каких еще поискать надо. Все, конец нашей продолжительной дружбы, он на меня теперь вообще не взглянет, а если и взглянет, то я этого взгляда не выдержу. Хотелось рвать на себе волосы от безысходности. Черт, Рей, ты же знал, что он натурал, так какого, мать твою, ты полез? Он же видел, как я на него смотрю, как краснею, а я взял и поцеловал его. Кретин.
Где тут ближайший магазин? А аптека? Нет, где тут бар?
- Мистер, может, хватит?
- Нее! Давай еще, какая тебе в задницу разница, я же плач`у.
- Хорошо, только не кричите так.
В помещении было чертовки душно, чертовски шумно и людно. От запаха алкоголя уже тошнило, а руки нетвердо держали стакан с очередной порцией пойла, гордо именующего себя «виски», хотя это не виски, а жалкое подобие.
- Можно задать вопрос? – вежливо, что меня удивило, поинтересовался бармен, протирая вафельным полотенцем очередной бокал.
- Валяй, - я отхлебнул еще, а губы почувствовали приятную прохладу льда.
- Чего это вы так напиваетесь? Жена ушла? – на этих словах я поперхнулся, зажал нос рукавом куртки, чтобы пойло не потекло из него. Я что, похож на отчаявшегося мужа лет тридцати восьми?
- Нет, хуже.
- А что же? – ишь, какой любопытный парнишка.
Я наклонился ближе к нему и серьезным охрипшим голосом произнес:
- Я мужика поцеловал, - не знаю почему, но мне захотелось громко рассмеяться, но я лишь хохотнул и с грохотом поставил стакан на стойку.
- И что? – не, он что, тупой?
- Да не, пацан, ты не понял, - отмахнулся я и принялся ему все объяснять. Бармен только изредка кивал головой и вкрадчиво меня слушал. А когда я закончил, то он налил мне еще, а потом сам пустился в немного путанные, но убедительные объяснения. Когда парнишка сказал, что сам голубой, я ничуть не удивился. Больно смазливый он был, да и вежливость с проколотыми ушами намекали на то, что передо мной гей. Ну не стал бы нормальный мужик выслушивать пьяные бредни посетителя. Выгнал бы в шею и все дела, или бы позвал вышибал.
- Ну и что, что мужчина? Не животное же, а человек. Наше общество переживет, главное чтобы люди были счастливы. Поцеловали? Ну и что? Это хороший повод к признанию. Если он ваш друг, то будет к вам толерантен и постарается не обращать на инцидент внимания. А если вдруг, да послушайте же вы! Если он вдруг будет испытывать к вам те же чувства, что вы к нему, то все будет просто замечательно!
- Ага, как же. Если Грег окажется влюбленным в меня с детства, я приду сюда и дам тебе пятьсот долларов.
- А если нет?
- То в следующий раз ты нальешь мне за свой счет, идет?
- Договорились.
- Тони, сукин ты сын, опять сцепился языком с посетителем?!
- Упс, - хороший малый, только, кажись, ему сейчас влетит от шефа.
В баре я просидел очень долго, напился так, что еле стоял на ногах. А когда я стал уходить оттуда, то держался за ближайшие не качающиеся предметы. Заборы там, стены, дорожные знаки и указатели, машины. За последние я держаться перестал, когда одна из таких «опор» завыла, заулюлюкала. Черт, такими темпами я загремлю в вытрезвитель. А домой в таком виде идти нельзя. Или в больницу попаду, потому что всякие козлы начали ездить на тротуаре. Или это я вылез на дорогу?
- Куда ты прешь, шваль пьяная?! – заорал водила, чуть не сбивший меня своей гребаной машиной. Вдогонку я показал ему фак и громко сматерился. Выбравшись на тротуар, я решил больше не выкидывать всякие фокусы на проезжей части.
Вдруг я остро почувствовал желание увидеть Грегори. Зачем? А хрен его знает, но хотелось. На пьяную голову что только не придет, и противиться этим порывам очень сложно. Вот и я поддался и поплелся до больницы. И плевать, что часы посещения уже кончились, я хочу и все!
Как я целым и невредимым добрался до больницы было загадкой, потому что я нихрена не помнил. Пройти дальше диспетчерской стойки мне не дала дежурившая медсестра. Оглядев меня с ног до головы, поняв, что я не ночной больной, а нетрезвый посетитель, пришедший черти знает когда, она уперлась руками мне в плечи и попыталась выгнать меня.
- Пусти… - заплетающимся языком сказал я, но медсестра не отступала.
- Иди-ка ты домой, пока я охрану не позвала!
- Пусти, сказал! – я отпихнул ее в сторону и пошел дальше. Лестница далась мне с трудом, после нее я еще минут пять стоял и ждал, пока пол перестанет качаться. Двери в палаты больницы никогда не запирались, поэтому я без труда открыл ее и шагнул внутрь. В глаза ударил яркий свет, я невольно прикрыл глаза ладонью и пошатнулся. Когда я смог более менее нормально видеть, то различил кровать, стул и Грегори. Последний таращился на меня, как на приведение.
- Что ты смотришь так, а? – язык снова заплетался. – Не ожидал, да?
- Рей, как тебя сюда пустили?
- Да какая разница, - я сделал нетвердый шаг навстречу и чуть не потерял равновесие. – Оп-с, не падать.
- Рей…
- Грег, знаешь что, а? Я тебя… - я икнул, - люблю!
- Рей, ты пьян, ты не знаешь, что несешь, - ишь какой психолог мне тут нашелся!
- Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке! – я показал язык и сделал еще один нетвердый шаг вперед.
- Рей, ты действительно не в себе. У тебя помутнение рассудка.
- Да нет же! – это лицо, не выражающее ничего и этот спокойный голос вывели меня из себя. – Нет! Я втюрился в тебя! Втюрился, понимаешь?! Не смотри на меня, как на психа!
- Тише, Рей, не кричи… - теперь Грег пытается меня успокоить! Да сдалась мне его забота к чертовой бабушке!
- Ты, скотина, послушай же меня! – я шмыгнул носом и немного пошатнулся, сначала удержавшись на ногах, а потом и вовсе упал бы на пол, если бы Вуд не подхватил меня и не прижал к себе. – Я тебя люблю, понял меня? И мне глубоко плевать, что ты теперь обо мне думаешь! Я беспокоился, я места себе не находил, мне было плохо, понимаешь, плохо! Я тебя поцеловал! Я тебя и до этого пытался поцеловать! И не смей мне сейчас говорить, что я шучу! – сначала я колотил Грегори по груди, а потом обнял его и крепко вцепился пальцами в одежду.
- Тише, Рей. Я верю, только остынь, - он успокаивающе гладил меня по спине, пока я распускал нюни и прижимался к нему, то и дело хлюпая носом.
На мои крики сбежался медперсонал. Увидев меня, они стали звать охрану, пока Грегори их не остановил:
- Все нормально. Прикатите еще кушетку, он не может идти домой в таком состоянии.
Голова гудит, трещит по швам, каждое резкое движение отзывается гулким стуком в висках, во рту сухо, как в пустыне Гоби. Да здравствует похмелье!
- Ммм… - осторожно повернулся на спину, но глаза разлепить еще не решился. – Черт, надо же было так нажраться.
- Доброе утро.
- Ааа! Не кричи так! – шикнул я на голос. – Моя голо…
Грегори? Стоп, где это я? Я поднялся на локтях и стал осматриваться. Белые стены, белые шторы, справа белая кровать повыше, Грег. И как это я оказался в больнице? Да еще и в одной палате с Вудом? Меня что, машина сбила? Если да, то тут что, дефицит свободных мест? Или как? Или что вообще? Так, все, больше я не пью! Я встал с кушетки, хотел на нее опереться, а она поехала, и я смачно шлепнулся на задницу.
- Тьфу, вашу ж мать!
- Осторожней надо, - Грег подал мне руку помощи, и я поднялся на ноги, потирая ушибленное место.
- Спасибо. Блин, что вчера было? Ни черта не помню, - что? Что такое? Почему он погрустнел?
- Ты правда ничего не помнишь? Ни то, как сюда попал, ни то, что… - Вуд осекся, поморщился, будто ему надавили на сломанную конечность.
- Эй… что такое? Я тебе что-то сказал обидное? Грег, не жмись, ответь. Я же тебя задел? Кажется, да. О боже, брось. Я в пьяном угаре могу такую ерунду выпалить, что мама дорогая. Забудь, то, что я тебе наговорил – абсурд.
- Но ты же не знаешь, что ты мне сказал, - у него такое лицо, как у побитой собаки, которую из дома выгнал «заботливый» хозяин. Черт, да что такое?!
- Я же вижу, что я что-то такое ляпнул, что тебя задел, - я вздохнул и почесал затылок. Грегори продолжал смотреть невидящим взглядом в пол, но через пару секунд уже улыбнулся.
- Хорошо, абсурд так абсурд. Все нормально, - а глаза у тебя говорят обратное. Не хочешь, чтобы я переживал? Ладно. Повинуюсь твоему желанию.
- А как я сюда попал? – пауза была ужасно неловкой, поэтому я попытался ее замять первым пришедшим на ум вопросом.
- Ты стукнулся лбом об столб, потерял сознание, какая-то девушка увидела тебя и набрала 911, тебя прикатили сюда. Когда очнулся, то устроил погром, чуть охрану не вызвали, но тебе вкололи снотворное и ты уснул.
- Ааа, - только и протянул я, хмуря брови.
После пари с этим барменом Тони я ничего не помню, только то, что я шел домой. Значит, столб, да? Неудивительно, что у меня сейчас так болит голова.
- Рей?
- Ммм?
- Почему ты напился? – вопрос застал меня врасплох. К нему я готов не был, поэтому ответа заранее не придумал, и сейчас придется либо говорить правду, либо выкручиваться. Но, судя по всему, выкручиваться бесполезно.
- Ты же… эээ… стандартной ориентации? – теперь, кажется, я поставил Грега в неловкое положение.
- Знаешь, я влюбился в друга детства, - издалека начал он. – Мы проводили лето вместе, развлекались, как могли. Я думал, он будет появляться здесь каждое лето и мы всегда будем видеться. Однажды его родители сказали, что он больше не приедет. Я не успел признаться, а он…уехал, я не смог с ним попрощаться.
- Так бы сразу и сказал, что ты бисексуал, - буркнул я, но тут же замолчал, потому что Вуд опять как-то грустно на меня смотрел.
- А почему ты спросил?
- Ну… - блин, как же неловко, - помнишь, я на тебя набросился вчера днем? – он кивнул. – Я думал, что ты после этого не захочешь меня видеть и так далее. Не смейся ты!
- Извини, - Грегори прокашлялся и улыбнулся. – И не стоило из-за такой глупости упиваться в стельку, - он взъерошил мои и без того разбросанные в хаотичном беспорядке волосы. Сердце отозвалось приятным еканьем, а щеки залил румянец, не оставшийся незамеченным.
Я увяз по уши.
Глава 11.
Вуда должны были выписать через три-четыре дня, а это значит, что скоро я буду дома. Яху? Радоваться? Несомненно, но… Меня беспокоило то, что я наговорил Грегори, когда напился. И что это за друг детства-то такой? Я один раз завел с Вудом об этом разговор, но он как-то неуверенно отмахнулся и перевел тему.
Когда Лили явилась на пороге с Бобом и Стивеном, тетушка Молли сначала перепугалась, начала выспрашивать, что случилось, почему они всем семейством пришли. Но Стивен успокоил свою тещу, сказав, что они всего лишь пришли предложить нам с Эриком пойти с ними в парк аттракционов. Мол, развеемся, повеселимся, Рикки от его мрачных раздумий оторвем. Мне идея показалась очень даже приемлемой, да и что дома сидеть-то? Поэтому осталось уговорить лишь кузена, который сейчас старательно портил бумагу и изводил краски. Первым в его комнату вломился Бобби с диким хохотом и словами «дядя Эрик, пошли гуля-я-я-ять!», потом влетела Лили, а за ней спокойно вошел и Стив, тепло улыбаясь, наблюдая за тем, как его неугомонная жена и не менее неугомонный сын уговаривают кузена присоединиться к ним, пляшут, скачут, вешаются на шею бедному Рикки. Я невольно засмеялся, глядя на эту картину маслом. В итоге Эрика мы благополучно уломали, и теперь пытались втиснуться все впятером в небольшой салон «Тойоты». Стивен сел за руль, рядом на переднем сидении примостилась Лили, довольно мурлыча что-то себе под нос, Боба усадили между мной и кузеном и наказали крепко держать его на поворотах, так как непоседа елозил, и норовил встать и посмотреть в лобовое стекло. Рикки, громко и многозначительно фыркнув, схватил племянника за футболку и с размаху усадил того ко мне на колени, а сам развалился поудобней и стал смотреть в окно. Наглая хитрая задница! Боб был прямо-таки бычищем, удержать его на одном месте было почти невыполнимой задачей. Ох боже, не хотел бы я себе такого ребенка. Он то дрыгал ногами, пиная меня, то бил обивку сидения, поднимая пыль, то открывал окно и высовывал туда голову, как собака вывешивая язык. После пятнадцати минут такой толкучки я выругался вполголоса и отдал Боба Эрику. Кузен смотрел на меня, как Джордж Буш на Россию, мол, чего это ты мне суешь всякую ребятню в руки, сам нянчись. Но и я был столь же упрям, поэтому Рикки пришлось отступить и признать, что пришла его очередь держать племянника. И вообще, кто тут старший, а? Наша безмолвная перепалка закончилась лишь тогда, когда мы доехали до места назначения. Ребенка мы сразу же впихнули Лили, отчего она удивленно на нас посмотрела, Эрик отвернулся, а я пожал плечами. Пока я убеждал Стивена разделить затраты поровну, то есть я плачу за себя, за кузена и его капризы, а так же часть за Бобби, Лили и два вышеупомянутых лица о чем-то переговаривались. Точней, Боб пинал камешки, а они вели беседу, причем у Рикки было такое убитое выражение лица, а кузина рьяно о чем-то говорила, что я подумал, что это явно что-то неприятное для них обоих. Нашли когда обсуждать, мы же приехали веселиться. Как говорится, не порти Эрику настроение, иначе он потом испортит его всем вокруг, что, кстати, давно проверенный факт. Погода, кстати говоря, была очень даже хорошая: светило солнце, грея немного влажную после ночного дождя землю, было не душно, не жарко, свежо, легкий ветерок гулял по городу, да и вообще ничего не напоминало о том, что еще пару дней назад здесь был ураганный ветер и дождь заливал все.
Боб первым делом понесся к огромному аттракциону под названием «Рейнджер». Он поднимал в воздух кабинки, раскачивал их, заставляя пассажиров визжать от страха, свисая вниз головой, хоть и не долго. Конечно же, Бобби никто туда не пускал, даже со взрослыми, потому что у входа стоял мужчина, мерил рост каждого подходящего и спрашивал возраст.
- Мама, ну можно я туда пойду! Мне уже почти шесть! – настырный малый.
- Нет, вот будет пятнадцать, тогда и поговорим.
Эрик призывно смотрел на меня, потом на раскачивающийся аттракцион, очень гадко улыбался, выжидая, соглашусь ли я или позорно отступлю. Скотина, знает же, что я хоть и побаиваюсь, но все равно не откажусь от такого соблазнительного мальчишеского пари. Хорошо, что я ничего такого существенного не ел на завтрак. Когда я открыл рот, чтоб оповестить Лили, Стив понимающе кивнул, и мы с кузеном пошли занимать очередь в кассу. Во время «полета» Рикки цеплялся за поручень, закрепленный перед ним, не дававший выпасть из кресла, вместе с ремнем. Лицо Эрика было бледным, как полотна у него на планшете, правильно, не рой яму другому, сам в нее попадешь, хотя, после этого аттракциона мы оба еще долго сидели на скамейке и приходили в себя, а вот только потом уже пошли искать остальных. Они оказались на колесе обозрения, и нам пришлось дожидаться, пока оно вернет их на землю. Потом были «Русские горки», где Лили визжала, как сумасшедшая, а Стивен не мог даже рот открыть, только я один ржал, как идиот (Эрик благополучно остался с племянником), заглушая стук езды и изредка прикрывая глаза, чтобы подставить лицо яростному встречному ветру. После этого муж Лилии очень настаивал на перерыве и порции холодной минералки. На следующий аттракцион Рикки потащил я, а он не особо сопротивлялся, и мы пошли на «Башню свободного падения». Внушительной высоты строение, напоминающее Токийскую телебашню, только с кабинками, оборудованными креслами, как на «Катальных горках» и «Рейнджере». Эрик нервно ерзал, пристегиваясь покрепче, но белых костяшек вцепился в сидение. Пока мы поднимались вверх, все было относительно спокойно, но когда чаша с кабинками рванула вниз с бешеной скоростью, до меня донесся восторженный визг, а когда чаша резко затормозила в нескольких метров от земли, нас тряхануло так, что кузен тихо охнул, и с трудом встал, потирая ушибленный зад.
Затем у нас был получасовой отдых в кафе, где мы ели мороженое, Боб жадно поглощал сахарную вату, а Лили опустошала уже третью по счету баночку «Кока-колы» и посматривала в сторону батута. Эрика на большее не хватило, и он вообще ходил с племянником только в комнату смеха. А меня неугомонная Лили, с заводным моторчиком в одном месте потащила на злосчастный батут, где я не то, что стоять не мог, но и сидеть, не взлетая вверх, когда кузина совершала очередной кульбит в воздухе. А когда она вдарила мне пяткой по носу, я дернул ее за ногу вниз, отчего Лили со смехом повалилась на горячую поверхность батута. Пришлось покупать для моего расшибленного в кровь носа мороженое-льдинку, лед здесь просто не предусмотрели, а тащиться в палатку к медикам мне не хотелось. Эрик ехидно посмеивался над моим видом, отчего я перевернул стул вместе с ним на землю, тот рыкнул, и нам пришлось покупать еще льдинку, так как кузен ударился затылком. Я хотел было одолжить ему свою, но он брезгливо отказался, огрызнувшись, что использованную брать не будет.
А потом Боб нашел клоуна с воздушными шариками…
- Эрик, давай купим тебе надувную шляпу и шарик-зайчик! – издеваться над кузеном было очень и очень весело, так же как и ему надо мной.
- Иди ты на…
- Тихо, при детях не выражаться! – грозно сказала Лили, пока клоун скручивал собаку из шарика-«сосиски» для Бобби. Затем мне приглянулся желтый шарик с веселой рожицей, и я купил его, потом стукнул им Рикки по голове и побежал к палатке с мыльными пузырями. А там уж пришла очередь кузена измываться надо мной. Приобретя мыльные пузыри, он начал задувать этой заразой меня всего. Эти дурацкие пузыри лопались, оставляя следы на одежде, из-за них намокали волосы, из-за них щипало глаза в конце концов! В итоге, догнав придурка-кузена, я отобрал у него эти чертовы пузыри и отдал Стиву, уж он-то точно баловаться не будет. В тире Рикки выиграл милого мишку и вручил его своей сестре, ссылаясь на то, что девчачьи вещи ему даром не нужны, затем такого же мишку выиграл Стивен, а я отстрелял себе поющую плюшевую собачку и Бакса Бани. Собаку я обменял на мишку Стива, а вот Бани я решил оставить себе и поставить на полочку у себя дома. Боб стрелял под чутким руководством отца и выбил себе Дональда Дака, отчего Эрик крякнул от зависти, а я поржал и попросил его изобразить голос Дака, но мне в ответ на ухо сказали сделать кое-что не очень пристойное, что я причислил к разряду «меня послали».
Пока Лили и ее семейство качались на качелях, у меня появилась минутка, чтобы спокойно покурить, не вредя ничьим легким, кроме своих, конечно же. Эта суета меня утомила за какие-то три часа, что уж там говорить о других. Бобби сегодня будет спать, как убитый. А я, перед тем как плюхнуться в мягкую кроватку, должен зайти к Вуду.
Я еле успел втиснуться в часы посещения, мчась по лестнице вверх на всех порах. Сейчас распахну двери палаты и увижу, как Грег тепло улыбается мне, сам расплывусь в улыбке и вручу ему купленный у клоуна желтый шарик со смайлом и мишку.
Но улыбка была тусклой, он сидел в какой-то прострации, понурив голову и отрешенно глядя куда-то в пол. Бежевого мишку с бантиком на шее принял вяло и с неохотой, затем сразу же отложил его на кровать. Я недоуменно стоял и хлопал глазами. Что это случилось? Чем он так загружен?
- Эй… - я все-таки решил подать голос. Грегори повернул голову, натягивая неправдоподобную улыбку, от которой у меня сжалось сердце. Я подошел к Вуду, отодвинул игрушку в сторону и сел рядом, пытаясь заглянуть ему в глаза, которые он так усердно прятал.
- Что стряслось? – в ответ Грег покачал головой, затем вздохнул и посмотрел на меня. Глаза темные, почти черные, грустные, и никакого веселого блеска.
- Я подожду до тех пор, пока ты не скажешь мне это в трезвом состоянии, - он как будто разговаривал сам с собой, но я разительно не понимал, о чем идет речь.
- Скажи, что я тебе наговорил?
- Я ведь, - Грегори ласково улыбнулся, - очень хотел, чтобы ты приехал. Я ждал, когда смогу снова проводить время с тобой. Я думал, что даже если мои чувства всегда останутся безответными, я хотя бы просто буду рядом. Я никак не ожидал, что ты... поцелуешь меня и напьешься, а потом придешь сюда, и я услышу от тебя…
- Грег…
- … услышу то, что мечтал услышать с тех пор, как полюбил тебя.
- Грегори…
- Я люблю тебя.
И все встало на свои места. Абсолютно все. Его слова про «друга детства», разговор с Рикки, который я так удачно подслушал, его спокойная реакция на тот бесшабашный поцелуй, его эта меланхолия. Какой же я идиот…
Я откровенно засмеялся, когда вспомнил про пари с Тони.
- Знаешь, а мне все-таки придется отдать тому бармену пятьсот баксов.
- За что? – я огорчил его этим смехом, он подумал, что я смеюсь над его словами.
- Когда я напился в баре, то выложился парнишке обо всем, и поспорил с ним на то, что если ты меня любишь с детства, то я отдам ему деньги, - нет, стой, не делай такое лицо, я еще не все сказал! – И, Грегори…
- Что?
Я повалил его на больничную койку, навалившись сверху, и порывисто поцеловал. А когда почувствовал, что его руки обнимают меня, а сам Вуд пылко целует меня в ответ, то по телу прокатилась волна тепла, смешанная с дрожью и возбуждением, даже желудок приятно свело.
- Я действительно тебя люблю, придурок.
Произошедшее вчера не давала мне покоя. Я никак не мог уснуть, ворочался, обдумывал послушанное и не только, и тот ночной разговор с кузеном про вдохновение. Выходит, это безответное чувство, пусть даже и к Грегори, дает ему силы творить? А как же тогда писал я? Чем вдохновлялся? Вдохновлялся ли вообще, или писал так, от балды, по шаблону? Где моя искра? Где моя изюминка? Разве не Муза всегда дает вдохновение? Может ли чувство вдохновить творца на что-то?
На обдумывание этих вопросов у меня ушла вся ночь, полпачки сигарет и пара блинчиков, что осталась с утра. Я просидел на балконе до рассвета, слушая редкий гул автомобилей, смотря на темные окна домов. Пару раз ко мне присоединялся Эрик, и мы вдвоем сидели и вглядывались в черное небо, изредка перекидываясь парой фраз. Но ни я, ни он ни разу не заикнулись о вчерашнем, хотя я бы более чем на сто процентов уверен, что он знает, что я все видел. Интересно, а как Рикки будет вести себя, когда завтра придет Грег? И придет ли он вообще? Придет, но либо кузен его, либо он кузена будет избегать. Да, обстановка с утреца обещает быть напряженной.
Боба с утра привезла Лили, дядя Фред и тетушка Молли уехали на глобальную закупку продуктов, оставив шалуна-племянника на нас с Рикки. Поначалу, все было спокойно: мы лишь приглядывали за этим сорванцом и могли заниматься своими делами, изредка проверяя, не играется ли Боб с огнем, не душит ли кота или еще чего-нибудь. А потом начался сущий ад.
- Эрик! Я хочу рисовать! Можно мне фломастеры?
- Сейчас, подожди, принесу. А где ты собрался рисовать?
- На стене дома!
- Боб, нельзя. Будешь рисовать здесь, рядом со мной, понял?
Когда я вернулся с кухни, то обнаружил Рикки спящим на диване с разрисованным фломастерами лицом: черные рожки, ухмылка до ушей, как у Джокера, румяна на щеках, глаза на веках.
- Эй, актер театра кабуки, просыпайся, - давясь смехом, будил кузена я.
- А… какого ты ржешь, Пенбер? – сонно спросил он и потер глаза.
- В зеркало посмотрись.
После того, как Эрик увидел свою пеструю физиономию, то пришел в ярость и начал гоняться по всему дому с ремнем за Бобом. Тот убегал, весело хохоча, чем еще больше распалял кузена, который набегался так, что фломастеры потекли с лица, как тушь. Когда Рикки уже зажал поганца в угол и хотел стукнуть его как следует, я остановил его:
- Тихо, Эрик, он же всего лишь ребенок, он пошутил и больше так не будет. Верно я говорю, Боб?
- Ага! – улыбка до ушей.
Ох, зря я ему поверил. Зря, задницей же чуял, что в следующий раз мне достанется порция «невинных» шуточек племянника.
Придя в комнату, я обнаружил, что тумбочке кто-то рылся, и то, что там нет сигарет. И зажигалки тоже нет.
- Боб, - угрожающе протянул я, спускаясь по лестнице в гостиную, - а ну верни мне мои сигареты, детям курить нельзя. Хорошо, что я быстро побежал в комнату, секунда-другая и мне пришлось бы тушить пожар, загоревшийся из-за кучки оберток из-под сигарет и табака. Воняло бы ужасно, и стол был бы испорчен.
Не сдержавшись и грязно выругавшись, я схватил Боба за руку и оттащил на диван, отобрав зажигалку.
- Ты хоть соображаешь, что делаешь? Ты же мог весь дом спалить! А если бы я вовремя не обнаружил тебя? С огнем играть опасно, мальчик! Еще раз такое увижу, и ты будешь стоять в углу до тех пор, пока не приедет твоя мама, ясно тебе?
- Мне скучно, - обиженно засопел носом племянник.
- Попроси Эрика почитать тебе книгу, - я стал собирать мусор в пакет.
- Он не хочет.
- А ты просил?
- Нет.
- Марш отсюда!
В последующие полчаса в доме периодически раздавались крики Эрика и рев Боба. Затем, непонятно где Рикки раздобыл пластилин, и мы наслаждались недолгим часом тишины, потому что непоседливый ребенок угомонился и полностью погрузился в творческий процесс, пока ему не надоело. А когда ему надоело, шарики пластилина полетели в нас, в стены и в Дика, мирно дремавшего на спинке кресла, видимо, подальше от этого изверга-ребенка, который так и норовил дернуть его за хвост или обрезать усы.
Когда внушительный шарик из пластилина зарядил мне в глаз, мое терпение лопнуло. Глубоко вздохнув, я встал с дивана.
- Рикки, где там у тебя ремень был?
- Собираешься бить ребенка, Рей?
- Нет, привяжу к кровати, - зло прошипел я и кинулся за племянником. Он не успел юркнуть под стол, как я схватил его и поднял на руки, и зря, он стал дрыгать ногами и заехал пяткой мне в нос.
- Слышь ты, успокой свои пропеллеры, иначе я тебя выпорю! – шлепок по заднице не возымел должного эффекта.
- Давай выкинем его в окно, - предложил Эрик, злорадно потирая руки.
- Лучше запрем в туалете и выключим свет.
- Нет, я уже пробовал, а потом мне пришлось убирать туалетную бумагу и отвечать перед сестрой за шишку на его затылке, - кузен держал ноги мальчишки, потому что я уже устал уворачиваться от его ударов, а фингал под глазом, выбитый зуб или сломанный нос мне даром не нужны.
- Тогда с балкона того. И на матрац.
- Ты псих. Это же издевательство над детьми!
- А он над нами не издевался разве? Держи его за ноги, а за руки и потащили на балкон. Был бы у вас бассейн, было бы интересней.
Итак, мы потащили вырывающегося Боба на балкон. Я помню, как отец с дядей брали меня за ноги и за руки, когда мы всей семьей ходили в бассейн, и раскачивали, а потом бросали в воду. Я сначала трусил, как и все дети лет в семь, а потом поймал кайф и донимал всех, чтобы кинули меня так еще раз, а затем, как чуть не утонул, отец перестал так делать.
- И-и-и раз! И-и-и два! И-и-и три! – крепко держа ребенка за верхние и нижние конечности, мы раскачивали его так, что Боб замолчал вообще, а потом начал весело попискивать. Когда у меня устали руки, Эрик поставил его на ноги, и тот, пошатываясь, пошел вниз, изредка стукаясь об косяки. До лестницы в таком состоянии я дойти ему не дал, не дай бог упадет еще, шею свернет.
После этого Боб затих, пришел ко мне на кухню, попросил молока и печенья, и сел спокойно грызть лакомство и запивать теплым молоком. Эрик дрых в зале, утомленный и сваленный с ног бессонной ночью и племянником. Я хотел было тоже прикорнуть, то вспомнил, что Боб оставил после себя бардак, и я принялся его убирать.
Лили забрала своего сынишку ближе к вечеру, так и не оставшись с нами подольше, ссылаясь на домашние дела и мужа. А я надеялся с ней поговорить, хотя кузина обещала заехать завтра вместе со своим семейством.
Утро воскресенья было просто отвратительным. Почему? Да все относительно просто: Боб не давал никому спать своим смехом и визгом. Когда я вылез из комнаты, заспанный и помятый, то обнаружил точно такого же Эрика. Правда, он оказался быстрей, и первым добежал до ванны на втором этаже, а мне пришлось спускаться в ванную на первом и приводить себя в порядок там. Как назло я долго не мог включить свет, потом оказалось, что перегорела лампочка, пришлось идти искать дядю Фреда, чтобы тот сказал мне, где лампочки, вкручивать их. Потом я вспомнил, что оставил бритву с пеной для бритья в комнате, пришлось вернуться и увидеть бодрую рожу Рикки. Затем я порезался, пока брился, как мальчишка, взявший в руки бритву в первый раз. Слава богу, что на мыле еще не поскользнулся, а то был бы полный нокаут. Сегодня я куплю билеты на самолет и полечу домой. О да, я так думал, до того, как увидел, что творится на улице.
Проливной дождь с градом – редкое явление для солнечного Сиэтла, а уж со штормовым ветром тем более. Сегодня все с утра явно было настроено против меня. Рейсы же наверняка отложили до улучшения погоды. Надеюсь, она скоро придет в норму, а то Питер меня убьет. Завтра понедельник, а меня не будет дома, а он сайт доделал. Стоп. У Эрика же есть ноутбук и Интернет! Можно отправить МакЛагену на мыло письмо. Ха, что ж я сразу не додумался?
С порога комнаты Рикки, хоть я и постучался, донеслось недовольное ворчание. Потом выполз и кузен, в испачканном краской фартуке и с кисточкой в руках. Творил. Но неудачно, потому что как только я зашел в комнату, то тут же наступил на изрезанный холст. Ими был усеян весь пол.
- Чего надо? – сердито буркнул Эрик, отвернувшись обратно к планшету.
- Можно занять твой ноутбук?
- Если хочешь полазить на порносайтах, то обломайся.
- Ай-яй-яй, какого ты низкого обо мне мнения. Я только письмо отправлю и все.
- Валяй.
Я уселся за стол, освободил пространство на нем для мышки и зашел в Интернет. Не найдя нужный сайт в закладках, я запросил дядю Гугла, как обычно его называли пользователи сети. Вспомнив, наконец, пароль от своего почтового ящика, я быстро напечатал письмо и отправил его Питеру. Потом вспомнил, что завтра меня должны были ждать мама с сестрой, я отправил последней письмо, что рейсы отменили из-за плохой погоды. Успокоив совесть, что оповестил всех, я оставил Рикки портить полотна в одиночестве и пошел помогать тетушке Молли составлять список блюд для большого ужина с Лили, ее мужем и сыном.
Трапеза прошла довольно-таки мирно, если не считать прыгавшего на стуле Боба, который так и норовил опрокинуть все тарелки с едой и утереться скатертью вместо салфетки. Супруг Лилии, Стивен Картер, оказался невысоким, но подтянутым мужчиной с немного бледноватым оттенком кожи, серыми глазами, глядевшими сквозь линзы аккуратных очков-половинок и темно-каштановыми волосами, зализанными назад. Стивен работал в университете Вашингтона на солидной должности профессора в отделении медицинских наук. То-то я думал, что только белый халат на него надеть и все, стопроцентно врач. Мне всегда казалось, что все эти учителя и преподаватели – страшные зануды, мои учителя тому в доказательство, но нет, Стивен опровергнул мое мнение на счет его не остроумности хорошей шуткой, смеявшись над которой, дядя Фред пару раз хрюкнул, а тетушке Молли пришлось хлопать его по спине, чтоб не закашлялся. Ах да, Лили-то превратилась из замызганной лохушки в настоящую красавицу без всяких там пластических операций. Природная красота взяла бразды правления, и рядом с мужем сидела миниатюрная стройная девушка с миловидным личиком, длинными рыжими волосами, обрамляющими его, и с ослепительной улыбкой. Брекеты сделали свое дело, а она так упорно отказывалась их носить. Кузина выучилась на адвоката, пока не имела популярности, но к ней обращались часто, и дела она вела очень и очень скрупулезно, хотя и в малом суде. Если бы Эрик не был таким зависимым от Грегори, и попытался найти новый источник вдохновения, я уверен, он был бы популярным художником, а не висел на шее у своих родителей.
Вечерний выпуск новостей убил остатки надежды на то, что в ближайшие три дня я смогу улететь в Сан-Франциско. О да, просто замечательно, а все этот чертов туман, распространившийся над обоими штатами. Итак, мне предстояло провести в этом доме еще какое-то время. Надеюсь, ничего такого не случиться. Очень надеюсь.
Глава 7.
Походы в магазин я просто «обожаю», особенно когда до ближайшего супермаркета полчаса ходьбы, на улице туман, и не видно ничего дальше собственного носа. Но запасы провианта значительно уменьшились, холодильник начал пустовать, дядя Фред не рискует садиться за руль, а кормить пять с половиной ртов (кот тоже считается, ведь «Whiskas» денег стоит) чем-то нужно, вот я и вызвался. Сначала тетушка хотела отправить Эрика, но тот отмазался, что ищет покупателя на свои картины.
В маркете оказалось на удивление безлюдно в отношении покупателей, только две кассирши о чем-то разговаривали. Идя меж огромных стеллажей со всяким съедобным и не очень хламом, я сверялся с длинным списком необходимого и иногда притормаживал, чтобы взять с полки то или иное и положить его в корзину на колесиках. Помню, в такой отец раньше катал Джейн, когда мы устраивали коллективный поход по магазинам. Сестра весело улюлюкала, изображая полицейскую машину, кричала на весь супермаркет: «Хочу вот это!», когда видела на полке кукурузные хлопья или приглянувшуюся мягкую игрушку. Мне, как старшему, доверяли нести корзинку мамы и список. И почему каждый раз мне что-то вспоминается из детства, когда не было еще глупых подростковых обид?
Раздался лязг метала, ручка коляски больно врезалась мне в живот. О черт, я, кажется, задумался и протаранил прилавок с морепродуктами.
- Не вписался в поворот?
Я тряхнул головой и посмотрел вперед. Вместо ожидаемого прилавка я увидел Грегори, точней сначала его коляску, а потом и Вуда.
- Упс, колясочная авария на дорогах супермаркета, - отшутился я и отошел назад, давая Грегу возможность вырулить из угла и пройти дальше. Значит, не я один такой, что выполз в туман в магазин.
- О, я вижу, миссис Уилсон доверила тебе такое важное дело? – улыбаясь во все тридцать два, спросил он.
- С этой супер миссией мог справиться только я! – я гордо вздернул нос и тут же засмеялся. Грегори тоже, но потом затих и как-то грустно посмотрел на меня.
- А Эрик? Как он там?
- Да ничего, справляется. Он ищет того, кому бы мог продать свои картины, - а сердце как-то нехорошо екнуло. Я тут же посмотрел в список и на застекленный прилавок, увидел обозначенную в первом рыбу и положил ее к остальному содержимому корзины.
- Может, ты заглянешь к нам завтра? – надо было убрать эту дурацкую неловкую тишину, что я и сделал. – Думаю, что все будут рады тебя видеть.
Грег неуверенно кивнул, потом улыбнулся.
На кассе девушки смотрели на нас, как кот на сало, и сразу стало понятно, что они положили на нас глаз. Все бы ничего, да глупое хлопанье ресницами и то, что они без калькулятора не смогли сосчитать, сколько будет, если от пятисот отнять триста восемьдесят три, привело меня в некоторый шок. Этим девицам лет двадцать, ну может чуть больше, а они вместо того, чтоб учиться, просиживают здесь свои последние мозги. Поэтому, когда обслужившая меня кассирша вместе с чеком дала мне свой номер телефона, написанный на бумажке, я демонстративно выкинул его в мусорную корзину, отчего девушка надула губки.
С Грегори я распрощался на перекрестке, ему надо было свернуть налево, а мне идти прямо. Туман все еще не рассеялся, да и, похоже, не очень-то собирался. Поудобней взяв два тяжеленных пакета, я стал переходить дорогу, предварительно оглянувшись. И тут как назло на середине улицы ручка пакета оборвалась. Я тихо выругался и наклонился подбирать упавший пакет, как услышал настойчивый гудок машины. Повернув голову, я увидел приближающийся автомобиль.
Дальше я не помню ничего, но очутился я на тротуаре. Немного болела голова, и в глазах еще рябило. С трудом поднявшись, я силился вспомнить, что произошло. Меня не сбили, это точно, но и сам убежать я не мог, я просто остолбенел от страха. Сердце бешено застучало, когда я глянул на дорогу. Автомобиля уже не было, но зато на асфальте лежал человек, окруженный пакетами, раздавленными и разбросанными продуктами.
- Грегори! – страх накатил с новой силой, зажимая меня в тиски так сильно, что сковывались все мышцы. Титаническим усилием я заставил себя сорваться с места и побежать на дорогу. Нет, только бы он не умер…
Дрожащими руками я нащупал пульс и уже было облегченно вздохнул, ведь он всего лишь без сознания, как я почувствовал, что руки вымазаны в чем-то. С ужасом посмотрев на ладонь в крови, я повернул голову Грегори. Расшиблен затылок. О нет, нет, нет, нет! Кое-как вытерев руки об футболку, я потянулся за сотовым, но чертыхнулся. Надо же так, я не взял его! Оглянувшись, я увидел, что улица пустует вообще. Чуть ли не кусая ногти, я начал судорожно думать, что же делать. Так, нет, только не распускай нюни, Рей! Глаза поймали витрину магазина. Точно! Магазин! Аккуратно оттащив Грегори на тротуар, я помчался в супермаркет. Там должен быть телефон! Девушки удивленно посмотрели на меня, потом увидели кровь на футболке и ахнули.
- Чего застыли?! Скорей, звоните 911!
Дурацкие белые простыни, дурацкие белые стены, дурацкое пиканье аппаратов, дурацкая слабость в теле, дурацкое угрызение совести! Хочется биться головой об стены и выкрасить их в красный цвет собственной крови. Грегори, твою мать, ну зачем ты вытолкнул меня на тротуар? Ты же был далеко, ты же знал, что сам пострадаешь, если меня спасешь. Так зачем? Господи, какой же ты придурок. Я чуть не умер от страха за твою шкуру. Нам еще чертовски повезло, что машина пришла быстро, иначе бы ты истек кровью, слышишь меня?! Нет, не слышишь. Ты же лежишь на высокой белой кровати, я слышу, как ты дышишь, я вижу капельницу с большим пакетом крови.
Здесь уже были полицейские, расспрашивали меня о том, о сем, видел ли я марку и цвет машины, номер, как все было, были ли включены у автомобиля фары. Порасспрашивали, записали все, и ушли, но обещали вернуться и допросить мистера Вуда о произошедшей аварии.
Недавно приезжали родители Вуда. Его мать долго плакала, сжимая руку сына, а отец стоял и смотрел на меня, как будто хотел прожечь во мне дыру. Конечно же, Грегори пострадал из-за меня.
Сколько я уже сижу здесь, в палате, рядом с Грегом? Я не знаю, но, наверное, долго. Доктора уговаривали меня немного поспать, даже предлагали прикатить лишнюю кушетку, но я лишь качал головой и продолжал сидеть.
- Придурок… - я со вздохом положил голову на свободное место на кровати рядом с рукой Вуда, закрыл глаза и еще раз вздохнул.
Звук шагов заставил меня открыть глаза и посмотреть, кто вошел в палату.
Эрик шел нетвердой поступью, бледный, сжимающий руки в кулаки до белых костяшек, кое-где умазанный в краске. Судя по дрожащей нижней губе, он готов был вот-вот заплакать.
- Чувствовал, я же чувствовал, что что-то произойдет!
- Тише, Эрик, не кричи, ему надо выспаться.
- Скажи, его же машина сбила, да?
- Откуда ты…
- Он в этот день ногу сломал, его машина сбила.
Эрик обессилено опустился на пол, обхватил руками колени, прижав их к груди. Он тихо начал рассказывать о том дне, об аварии, обо всем. А я сидел и слушал, поражался совпадениям. Грегори тогда спас Эрика, зазевавшегося на дороге, пострадал сам, заработав перелом ноги. А Эрик в тот день влюбился в Грегори.
Глава 8.
Проснулся я от того, что кто-то гладил меня по голове. С трудом разлепив глаза, я увидел лишь темноту, потом понял, что следует оторвать лицо от рук. Поглаживания были такими приятными, и мне совершенно не хотелось своими движениями прерывать их. Они похожи на отцовские, очень похожи. Я часто засыпал на столе, когда домашние задания морили меня, валили с ног, я не успевал добраться до кровати, и утыкался лицом в тетрадку. Отец всегда еле слышно открывал дверь, пробирался внутрь, смотрел на меня, и, наверное, улыбался и был страшно горд, что его сын так усердно учится. Потом он гладил меня по голове, иногда целовал в макушку и перекладывал на кровать. Чудное было время.
- Папа… - еще немного сонно пробормотал я, воспоминания о детстве ненадолго усыпили меня. Поглаживания тут же прекратились, еще через секунду я осознал, что все еще нахожусь в больничной палате. Чуть не свалившись со стула, я оторвал помятую физиономию от рук, повел плечами, разминая затекшие мышцы. Повернув голову, я обнаружил улыбающегося Грегори и вдруг жутко смутился, сам не поняв, почему. Быстро найдясь, я открыл было рот, чтобы заговорить, но Грег меня опередил:
- Я знаю, - прозвучало как-то устало, сипло, вымученно, - что ты собираешься сейчас начать извиняться. Не стоит. Нет, подожди, дай мне договорить. Если бы я не спас тебя, видя, что тебе угрожает опасность, смог бы я смотреть тебе в глаза, зная, что ты пострадал из-за моего бездействия?
- Ты… это же говорил и Эрику, да? - вопрос сам вырвался, я не успел его придержать, и теперь до боли закусил губу и отвел взгляд. Нет ну надо же.
Я услышал вздох, один-единственный вздох, и этого хватило, чтобы я почувствовал стыд за сказанное ранее. Да, Рей, тебе нужно учиться держать язык за зубами, а то так всех друзей растеряешь. Пробормотав невнятное «извини», я добавил:
- Твои родители приходили, - нужно сменить тему, пусть даже и на такую, - и обещали зайти еще, когда ты проснешься. Копы…
- Они на тебя кричали? - неожиданно спросил Грегори. Я потерялся, сначала не понял, про кого он, а потом отрицательно покачал головой.
Мы молчали. Молчали долго, я даже успел как следует рассмотреть ночное небо, ведь было новолуние, окна этой палаты выходили на неосвещенную улицу, и не было смысла задергивать шторы.
- Грег?
- Ммм?
- Ты хочешь чего-нибудь? Ну… эээ, есть, пить? – подумать только, он смутился и только хотел сказать «нет», но урчание желудка выдало его с головой.
- Я сейчас что-нибудь соображу, наверняка с вечера у них тут осталась еда, не будут же они держать голодными пациентов, — я встал со стула и направился к дверям палаты.
- Нет, Рей стой. Я… аах! Черт!
- Ты идиот! Стукнулся башкой об асфальт, сломал ребро и теперь пытаешься подняться с кровати?!
Господи, он не на шутку меня напугал, когда предпринял попытку приподняться на локтях. Я никогда не ломал ребра, но могу себе представить, как это больно, особенно пытаться дышать и двигаться с переломом. Пока ребро не начало срастаться, расшатывать его вообще нельзя, а то воткнется в какой-нибудь орган, и начнется внутреннее кровоизлияние. Тьфу-тьфу-тьфу.
- Все, успокойся, я лежу, видишь, лежу. Я лишь хотел сказать, что могу потерпеть до утра, - Грег побеждено поднял руки.
Вздохнув, я приземлился обратно на стул, подпер рукой голову и неизвестно по какой причине старался не смотреть на Вуда. Я чувствовал себя виноватым, пусть даже он и убеждает меня в обратном, это ведь из-за моей невнимательности ему пришлось бросаться под колеса. Но я чувствовал и что-то ещё, что не давало мне спокойно смотреть Грегори в глаза. Я никак не мог понять, что это.
- Рей?
- Что? - это чувство упорно не дает взглянуть ему в лицо.
- Поспи до утра, а потом иди домой. Ты вымотался.
Заботится ещё. Это кто о ком заботиться должен. Но в одном Грег был прав: я устал. Да, я спал, но не очень долго, чтобы мозг и организм успели переварить все события, приключившиеся недавно. Нужно было поспать. Я положил голову на скрещенные руки рядом с рукой Вуда и прикрыл глаза. Надо поспать...
- «Хонда» темно-синего или черного цвета.
- Вы уверены в этом?
- Да, абсолютно.
До меня доносились голоса, доносились как через хорошее пластиковое окно, или как через вату, кому как. Прощаясь с ярким светлым сном про Росомаху, я потихоньку возвращался в реальность. Звуки стали четче, резче, а люди, которые их издавали, находились несомненно близко. Я решил пока не подавать признаков бодрствования и начал вникать в суть разговора. Конечно же, это копы допрашивали Грегори о той аварии.
- Мистер Вуд, а вы помните номер машины? Хотя бы две цифры и вы значительно сузите диапазон поисков и облегчите нам задачу.
- Если бы я запомнил, уверяю, я бы сразу сообщил вам. У вас же есть камеры наблюдения на этой улице, попробуйте просмотреть эти видеоматериалы.
Ишь какой Грегори, полицию носом тычет, где, что и когда делать. Шел бы следователем работать. Правда, ему пришлось бы переучиваться. Но зато работа была бы постоянная и намного интересней, чем стричь кусты по последнему писку моды.
- Хорошо, мистер Вуд, до встречи. Выздоравливайте.
Я услышал, как хлопнула дверь, но все ещё не спешил давать Грегори знать, что я не сплю.
- Рей, можешь не притворяться больше, - кожей чувствовал, что он улыбается, так и оказалось. - Доброе утро, точней, день.
- Ага, - я широко зевнул и потер глаза. - А как ты меня вычислил?
- Да очень просто. У тебя уши шевелятся, когда ты подслушиваешь.
- Очень смешно, Грегори, ну прямо очень.
- А я и не шучу. Это едва заметно, но все же выдает тебя, - у меня сложилось впечатление, что передо мной сам добродушный Господь Бог. Может, это из-за того, что солнце делало ему подсветку со спины и освещало его, создавая видимость свечения?
Нет, я определенно ещё не до конца проснулся, раз меня посещают такие бредовые мысли. Как следует тряхнув головой, дабы сбросить остатки сна, я потянулся, опять же чуть не свалившись со стула без спинки. Пока я неудачно падал, цепляясь руками за простыни кровати, до меня кое-что дошло, и я
, не теряя ни минуты, озвучил свои мысли:
- Грег, так тебе ведь придется отказаться от работы, которую тебе предложили. За две недели тебя не выпишут, ты ничего не успеешь сделать.
Грегори остался совершенно невозмутимым, как улыбался, так и улыбается до сих пор.
- Не стоит волноваться, пока ты дрых без задних ног, я все успел уладить.
- Да надо же, а квартира? - я пригладил растопырившиеся в разные стороны волосы.
- Ну, это проблема пустяковая, миссис Уилсон уговорит мужа купить эту квартиру Эрику, - Вуд как-то погрустнел.
Я подумал, что Рикки будет тяжело жить там, где недавно жил Грег. Не знаю почему, но это было бы действительно больно. Но с чего-то же надо начинать новую жизнь?
В больницу к Грегори я ходил каждый день, таскал ему чего-нибудь вкусненькое, книжки, журналы, в общем, занимал его, чтоб не скучал. Правда, иногда, когда я приходил, он спал, и я складывал принесенный груз на тумбочку, садился рядом и просто смотрел на него. Я мог бы уйти, да, но, что-то просто приклеивало меня к стулу, я был не в силах подняться. Созерцание умиротворенного лица Грега приносило какое-то удовольствие в эстетическом плане.
Вопрос о возвращении домой откладывался по одной простой причине: моя совесть надрывала горло, крича, что я должен остаться до тех пор, пока Вуд полностью не встанет на ноги. А это месяц, ну или чуть меньше. Мама же может переволноваться. Я не знал, как мне поступить, ведь и маму на сестру оставлять нельзя, и Грегори тоже. Блин, надо же было попасть в такое дурацкое положение, когда рвешься и туда и сюда, а выбрать надо что-то одно. Решение этой проблемы все откладывалось и откладывалось...
Погода за неделю ничуть не улучшилась, и слава богу, потому что иначе мне пришлось бы быстрей решать, улечу я домой или останусь здесь
Я проводил дни однообразно, скучно и вяло: то сидел с Бобом, то сидел с Эриком, у которого, похоже, немного поехала крыша, он начал рисовать мрачные и кровавые картины, стал меланхоличным и неразговорчивым. Как бы я не старался отвлечь его, все было бесполезно. Часы посещения больницы кончались, как полчаса, даже когда Грегори спал. Мы могли просто сидеть в тишине, могли разговаривать о том, о сем, о детстве, рассказывали друг другу о том, что было, когда мы разъехались. А когда Грег отдыхал, я сидел рядом, перебирал складки простыни, наблюдал за мимикой его лица, слушал мерное дыхание и думал. Мысли стремительно сменяли друг дружку, я иногда даже не мог вспомнить, о чем размышлял. Иногда у палаты я встречал родителей Вуда, они сухо здоровались, а мне приходилось уходить обратно и придумывать себе новое занятие, чтобы скоротать время.
- Грег? - я осторожно открыл дверь палаты и просунул туда голову, оглядываясь по сторонам. Увидев, что он спит, я осторожно ступил внутрь.
Не знаю, почему я сохранял торжественное молчание, но мне просто не хотелось нарушать эту тишину. Подойдя к нему, я хотел было плюхнуться на стул, но вместо этого я подошел вплотную, оперся руками по разные стороны кровати и наклонился к лицу Грегори. Очутившись с ним нос к носу, я мог ощутить на себе его теплое дыхание. Когда его веки чуть дрогнули, я сглотнул и почувствовал, что сердце стучит быстрей, чем обычно.
Ааа, блин! Какого хрена я вообще вытворяю?! Чего я лезу к нему? Стоп, почему мне сейчас хочется коснуться его? Почему у меня сердце бьется так, что вот-вот выпрыгнет из груди? Твою мать, почему я краснею, как девчонка?! У меня дрожат руки?.. Нет, не может быть. Я же с другом! Нет, для меня это не аргумент. Тогда так: же с мужиком, с мужиком! Ай, черт, бесполезно. Чертово самоубеждение мне никогда не помогало! Так, спокойно, не паникуй, уберись от его лица, отойди от кровати. Сядь на стул, дыши глубже, вот так. Нет, не помогает. Лучше сейчас уйти, он не узнает, что я приходил. Да, лучше уйти и прогуляться в парке, подышать свежим воздухом, выкурись сигарету. Нет, сигареты я не взял. Я же вот уже с неделю не выкурил ни единой сигареты. Как странно, раньше я жить без них не мог, день-два и все, начиналась ломка, а тут аж неделю. Какое достижение.
Я не помню, как добрался до парка, не помню, сколько там просидел, но домой я вернулся поздно, уже затемно. Что это я делал? Что я чувствовал? Что со мной вообще творится?
В больницу ходить я перестал, не хотел сталкиваться с дурацкими мыслями о своем поведении ещё ближе, чем сейчас. Хотя я старался ни о чем не думать, заняться чем-нибудь, но все равно рано или поздно я возвращался к анализу своего душевного состояния. Получалось плохо, я не двигался с места, никак не мог понять, в чем же причины, все было замкнутым кольцом, и сколько бы я не пытался, ничего не выходило вообще, только тратил нервы и время. Но это определенно было что-то знакомое, то, что я, может, испытывал раньше, только все позабылось. Я валялся на кровати, прикрыв глаза ладонью не понять от чего, и смотрел в белый потолок. Сам потолок я не видел, точней взгляд на нём не фокусировал, я лежал в задумчивости, потолок служил хорошим полотном для просмотра случившихся событий. Нет, не умею я долго думать над чем-то. Надо немедленно проветриться, а то я совсем скисну. Да, определенно, только вот возьму куртку.
Глава 9.
- Грегори…
- Что такое, Рей?
- Я…
Я проснулся так же быстро, как и заснул. Сев на кровати, я откинул одеяло и тут же почувствовал прохладу, обволакивающую тело. Сунув ноги в тапочки, которые здесь носили все, кроме кота, конечно же, я уловил шум воды, явно доносившийся из ванной. Не знаю, что меня заставило полюбопытствовать, кто же принимает душ в...ммм...почти два часа ночи, я поднялся и вышел в коридор. Вода журчала теперь отчетливей, чем раньше, а вроде толщина стен маленькая. Я хотел было подойти к двери, ведущей в ванную, но эта необходимость отпала, когда сквозь шум воды донесся приглушенный стон. Почесав затылок, я вернулся в свою комнату. Не будем мешать Рикки снимать напряжение, пусть расслабится. А я уже и забыл, как это неудобно, когда живешь с родителями или делишь комнату в общаге с кем-нибудь. О, я нашел ещё один плюс житья отдельно от родителей. Чего это кузен ночью делает, что потом в душе закрывается? Смотрит порнушку что ли? Ай, блин, какая мне вообще разница, чем он там занимается? Нет, наверное, приснилось что-нибудь про... Сердце больно кольнуло и сжалось, хоть я и не додумал, про кого же там Эрику приснился эротический сон. Почему я так реагирую-то? Так, нет, я же обещал себе больше не пытаться понять, что это за чувство такое. А все-таки, что снилось мне? Странно, почему я задаюсь этим вопросом сейчас?
Ведь я уже давно перестал запоминать сны, потому что я крепко сплю.
- Тук-тук-тук, сэр Эрик, соизволите ли вы впустить ничтожного меня в вашу опочивальню? – я попытался сделать голос как можно более серьезным, но глупая улыбка из-за этой мелкой шутки не могла сползти с моего лица.
Когда я услышал шаги, то тут же прекратил улыбаться, дабы обидчивый кузен не подумал, что я над ним откровенно издеваюсь, а не просто подшучиваю. Дверь мне открыло заспанное и помятое нечто с копной рыжих волос, вставших чуть ли не ирокезом, хотя обычно они мирно, хоть и в творческом беспорядке, образовывали рваную коротковатую стрижку. Рикки еле разлепил второй глаз и гневно уставился на меня, мечтая, наверное, о том, чтобы я сейчас же провалился сквозь землю и дал ему выспаться. Ага, разбежался, не надо было бодрствовать до четырех утра, птица-полуночник блин.
- Не гневайся на меня, старче, - я мягко взял его за плечи, повернул к себе спиной и начал проталкивать в комнату, к кровати. – Можешь спать дальше, я тебе не помешаю, только письмо отправлю сестре на мыло.
Он лишь тихо фыркнул и юркнул обратно, под одеяло, демонстративно повернувшись ко мне задом. Я, не обращая на поведение старшего, а он действительно старче, как я выразился раньше, меня на несколько месяцев, сел за стол и раскрыл ноутбук. Когда система загрузилась, вылезло окошко с запросом о пароле. Ишь ты какой умный, запаролился от всех. Как только я крутанулся в кресле, чтобы спросить у кузена пароль, то врезался носом в живот стоявшего сзади Эрика. Я потер ушибленное место, а он покраснел, но потом сразу же быстро забил пароль, пока я не видел, и ушел обратно. Не став заморачиваться, что это была за реакция, я щелкнул на ярлычок Интернета и стал ждать, когда загрузится страничка, а потом уже принялся за дело.
Реклама, вечно назойливо открывающаяся в новом окне браузера, обычно была либо рекламой RPG-игр или порносайтов, но сейчас мне открылся анонс фильмов, идущих или же тех, что будут идти в ближайшее время в кинотеатрах. Мое внимание привлекла премьера одного фильма, о котором я читал еще дома, в Сан-Франциско. Хороший актерский состав, режиссер какой-то популярный и сюжет вроде неплохой. А что, если сходить нам втроем, Лили, Эрик и я, как в детстве, посмотреть этот фильм, отвлечься от дел. Только вот Лилия работает, а Рикки может уснуть прямо в кинозале, так что сеанс будет исключительно вечерний. Идея пришлась мне по душе и я мгновенно рассказал о ней не спящему кузену. Тот лишь что-то пробормотал, сонно кутаясь в одеяло, он – мерзляк, спит под теплым одеялом и летом и зимой.
- Эрик, не будь врединой, пошли. Ты на улицу-то когда в последний раз выходил? Прогулка на балкон не считается.
- Отстань. Не ной, как маленький, Рей.
- Ну-у-у-у! – в ответ в меня полетела подушка, которую я благополучно поймал и кинул назад, попав кузену прямо в лицо, когда тот поворачивался.
- Ах так! – раз подушка, два подушка, ого, три подушка! Да где он их берет?
- Все-все-все, сдаюсь! – я побеждено поднял руки вверх, и тут же поймал лицом еще одну, заключительную подушку. – Хитрая задница.
- Сам такой, - Рикки показал язык, ну прямо как ребенок, и засмеялся, чуть не грохнувшись с кровати вниз головой.
- Так что на счет кино? – откашлявшись от смеха и пуха, спросил я.
- С Лили сначала договорись, - кузен сдул прядь своих волос, чуть не попавших ему в глаз.
- Так, значит, Ваше Величество не против?
- Рей, прекрати ерничать, а то получишь еще одну подушку в свою наглую рожу.
- Ладно-ладно.
Лили, как ни странно, была совсем не прочь оторваться от дел и сходить с нами в кинотеатр. В итоге, билеты я забронировал на семь двадцать пять после полудня, кузина обещала придти в половину седьмого, чтобы мы успели добраться до снятия брони с наших билетов. И она оказалась весьма пунктуальной, не опоздала ни на минуту, явилась на пороге в немного растрепанном виде и побежала наверх, скидывая кроссовки на ходу. Я пожал плечами и пошел за ней. Лили, несясь и сметая все и всех на своем пути, как ураган, рывком распахнула дверь в комнату Эрика, и, застав его там переодевающимся, ничуть не смутилась, в полпрыжка преодолев расстояние и повалив своего брата на пол, уселась ему на бедра. Я, немного ошалев от такой энергичности и невменяемости кузины, остался стоять на пороге комнаты Эрика.
- Рикки! Ты, старая ленивая задница, собирайся!
- Как я буду собираться, если ты пригвоздила меня собой к полу и не даешь надеть даже футболку, идиотка?
О да, похоже, Лилия нисколько не умерила свой пыл и все так же, как и в детстве с радостью кидается к старшему брату на шею. Помню, как однажды, когда я был здесь на летних каникулах, нам было лет по восемь, а Лили семь, кузину обидел какой-то задира. Так Эрик, как узнал, бросился бежать к своей сестренке, дал этому, как он сам тогда сказал, ублюдку (Рикки в детстве тетушка Молли часто ругала за такие бранные словечки) понять, что он полное ничтожество, коли обидел беззащитную девочку. Бедный мальчик не только убежал весь в слезах, но и потом, как видел кузена, прятался куда-нибудь, боясь показываться ему на глаза. У парня, наверное, до сих пор случается нервный тик, когда он слышит имя «Эрик».
Чуть не опоздав на снятие брони, мы с горем пополам добрались до кинотеатра, выкупив билеты. До начала сеанса оставалось чуть больше пятнадцати минут. Мы заняли столик в самом конце зала в углу, рядом с дальней барной стойкой. Эрика, как крайнего, Лили отправила закупаться попкорном и газированной дрянью, типа Кока Колы или Спрайта. Рикки ходил туда-сюда раза три, пока не принес весь груз, а потом сел и начал пожирать свой соленый попкорн с пивом, надувшись на сестру. По истечении десяти минут Рикки выколупывал сладкий попкорн из своих волос, отправленный туда Лили. Затем приятный женский голос объявил, что мы можем проходить в зал для просмотра.
Заснуть в кресле не давали спецэффекты, но Эрик начал позевывать уже после получаса просмотра, а спустя минут эдак пятнадцать его сморило, и он уснул. Да, я, кажется, с фильмом просчитался. Сюжета нет, с эффектами перебор, куча наивных сцен и розовых соплей. Вот сейчас, например, идет какая-то там по счету сцена с главным героем и ее возлюбленной. Он пострадал, она сидит у его кровати, льет крокодиловые слезы, и, о чудо! Он открывает глаза и шепчет ее имя (меня аж передернуло).
- Алекс…
- Не плачь….
- Алекс…
- Что такое?
- Я люблю тебя.
Меня как током шибануло, в голове что-то переклинило, всплыла картина из сна. Вот Грег стоит у окна, я тихо захожу в палату, долго мнусь у входа, потом глубоко вздыхаю и иду к нему. Вуд оборачивается на звук моих шагов и улыбается. А мне тошно. Сам не знаю почему, но мне тошно. Сердце бьется, как бешеное животное об прутья прочной клетки.
- Грегори…
- Что такое, Рей?
- Я люблю тебя.
Я вскочил с кресла и тут же поймал удивленные взгляды Лили и проснувшегося Рикки. Сзади раздался недовольный писк какой-то девушки, а затем и бас ее парня.
- Рей, что случилось? Сядь, пока в тебя банки из-под пива не полетели, - кузина остервенело дергала меня за рукав джинсовой куртки, и я осел в кресло, закрывая руками лицо.
Так вот что это за чувство… Теперь мне все понятно… Я влюбился.
Глава 10.
Сказать? Не сказать? Сказать? Как сказать? Как он отреагирует? Нет, не буду говорить, пусть лучше все будет так. А если… нет, этого быть не может. Блин, да что же делать-то? Как мне себя вести? Ну почему Грегори-то? Угораздило же в мужика втюхаться! Чувствую себя лохом. Хоть об стенку головой бейся и кричи на весь дом. А как я буду себя вести, находясь с ним наедине, если знаю, что чувствую? Сходить что ли, проверить? Заодно прогуляюсь, а то я с того вечера не был на улице.
Когда я оказался на пороге его палаты, мне сначала жутко хотелось уйти, но я, пересилив себя, повернул ручку двери, зашел внутрь. И сразу же замер. Грег стоял около кровати, снимая с себя больничную ночнушку, а когда, наконец, отшвырну ее на койку, то заметил мое присутствие. Если до этого я просто залился румянцем, то сейчас щеки горели, а пульс зашкаливал, в помещении почему-то стало до неприличия жарко. Я сглотнул, скользнул взглядом по загорелому телу Вуда, по рельефу груди и… Твою мать! Я сорвался с места, в три шага преодолев расстояние между нами, обхватил шею ничего не понимающего Грегори руками, нагнув его голову ниже, ближе ко мне, и яростно впился в его губы. Но не прошло и десяти секунд, как я отскочил от него, зажимая рот ладонью.
Твою мать, какого хера я это сделал? А Вуд все еще стоял и удивленно хлопал глазами. Мне срочно нужно уйти. Срочно. Я бросился бежать прочь из палаты. Выскочив в коридор, я чуть не снес медсестру, понесся вниз по лестнице, как краем глаза увидел, что Грег мчится за мной, но перед лестницей он притормозил.
- Рей! Рей, постой! – не смотри на меня так испуганно, не смотри, не смотри! Не прожигай своим взглядом мою спину.
Пулей вылетев из здания, я попытался отдышаться. Грегори не выпустят из больницы, это точно, боятся, что он меня поймает, не нужно, но и задерживаться здесь не следует.
Черт, и что же теперь будет?..
Я стал судорожно обыскивать все карманы куртки, пока не нашел зажигалку, а сигарет не было. Чертыхнувшись еще раз, я бросил почти пустую зажигалку в мусорное ведро и метко не попал. Прогулявшись до лавочки, я, со вздохом плюхнувшись на нее, вальяжно развалился. Рей, ты воистину идиот, каких еще поискать надо. Все, конец нашей продолжительной дружбы, он на меня теперь вообще не взглянет, а если и взглянет, то я этого взгляда не выдержу. Хотелось рвать на себе волосы от безысходности. Черт, Рей, ты же знал, что он натурал, так какого, мать твою, ты полез? Он же видел, как я на него смотрю, как краснею, а я взял и поцеловал его. Кретин.
Где тут ближайший магазин? А аптека? Нет, где тут бар?
- Мистер, может, хватит?
- Нее! Давай еще, какая тебе в задницу разница, я же плач`у.
- Хорошо, только не кричите так.
В помещении было чертовки душно, чертовски шумно и людно. От запаха алкоголя уже тошнило, а руки нетвердо держали стакан с очередной порцией пойла, гордо именующего себя «виски», хотя это не виски, а жалкое подобие.
- Можно задать вопрос? – вежливо, что меня удивило, поинтересовался бармен, протирая вафельным полотенцем очередной бокал.
- Валяй, - я отхлебнул еще, а губы почувствовали приятную прохладу льда.
- Чего это вы так напиваетесь? Жена ушла? – на этих словах я поперхнулся, зажал нос рукавом куртки, чтобы пойло не потекло из него. Я что, похож на отчаявшегося мужа лет тридцати восьми?
- Нет, хуже.
- А что же? – ишь, какой любопытный парнишка.
Я наклонился ближе к нему и серьезным охрипшим голосом произнес:
- Я мужика поцеловал, - не знаю почему, но мне захотелось громко рассмеяться, но я лишь хохотнул и с грохотом поставил стакан на стойку.
- И что? – не, он что, тупой?
- Да не, пацан, ты не понял, - отмахнулся я и принялся ему все объяснять. Бармен только изредка кивал головой и вкрадчиво меня слушал. А когда я закончил, то он налил мне еще, а потом сам пустился в немного путанные, но убедительные объяснения. Когда парнишка сказал, что сам голубой, я ничуть не удивился. Больно смазливый он был, да и вежливость с проколотыми ушами намекали на то, что передо мной гей. Ну не стал бы нормальный мужик выслушивать пьяные бредни посетителя. Выгнал бы в шею и все дела, или бы позвал вышибал.
- Ну и что, что мужчина? Не животное же, а человек. Наше общество переживет, главное чтобы люди были счастливы. Поцеловали? Ну и что? Это хороший повод к признанию. Если он ваш друг, то будет к вам толерантен и постарается не обращать на инцидент внимания. А если вдруг, да послушайте же вы! Если он вдруг будет испытывать к вам те же чувства, что вы к нему, то все будет просто замечательно!
- Ага, как же. Если Грег окажется влюбленным в меня с детства, я приду сюда и дам тебе пятьсот долларов.
- А если нет?
- То в следующий раз ты нальешь мне за свой счет, идет?
- Договорились.
- Тони, сукин ты сын, опять сцепился языком с посетителем?!
- Упс, - хороший малый, только, кажись, ему сейчас влетит от шефа.
В баре я просидел очень долго, напился так, что еле стоял на ногах. А когда я стал уходить оттуда, то держался за ближайшие не качающиеся предметы. Заборы там, стены, дорожные знаки и указатели, машины. За последние я держаться перестал, когда одна из таких «опор» завыла, заулюлюкала. Черт, такими темпами я загремлю в вытрезвитель. А домой в таком виде идти нельзя. Или в больницу попаду, потому что всякие козлы начали ездить на тротуаре. Или это я вылез на дорогу?
- Куда ты прешь, шваль пьяная?! – заорал водила, чуть не сбивший меня своей гребаной машиной. Вдогонку я показал ему фак и громко сматерился. Выбравшись на тротуар, я решил больше не выкидывать всякие фокусы на проезжей части.
Вдруг я остро почувствовал желание увидеть Грегори. Зачем? А хрен его знает, но хотелось. На пьяную голову что только не придет, и противиться этим порывам очень сложно. Вот и я поддался и поплелся до больницы. И плевать, что часы посещения уже кончились, я хочу и все!
Как я целым и невредимым добрался до больницы было загадкой, потому что я нихрена не помнил. Пройти дальше диспетчерской стойки мне не дала дежурившая медсестра. Оглядев меня с ног до головы, поняв, что я не ночной больной, а нетрезвый посетитель, пришедший черти знает когда, она уперлась руками мне в плечи и попыталась выгнать меня.
- Пусти… - заплетающимся языком сказал я, но медсестра не отступала.
- Иди-ка ты домой, пока я охрану не позвала!
- Пусти, сказал! – я отпихнул ее в сторону и пошел дальше. Лестница далась мне с трудом, после нее я еще минут пять стоял и ждал, пока пол перестанет качаться. Двери в палаты больницы никогда не запирались, поэтому я без труда открыл ее и шагнул внутрь. В глаза ударил яркий свет, я невольно прикрыл глаза ладонью и пошатнулся. Когда я смог более менее нормально видеть, то различил кровать, стул и Грегори. Последний таращился на меня, как на приведение.
- Что ты смотришь так, а? – язык снова заплетался. – Не ожидал, да?
- Рей, как тебя сюда пустили?
- Да какая разница, - я сделал нетвердый шаг навстречу и чуть не потерял равновесие. – Оп-с, не падать.
- Рей…
- Грег, знаешь что, а? Я тебя… - я икнул, - люблю!
- Рей, ты пьян, ты не знаешь, что несешь, - ишь какой психолог мне тут нашелся!
- Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке! – я показал язык и сделал еще один нетвердый шаг вперед.
- Рей, ты действительно не в себе. У тебя помутнение рассудка.
- Да нет же! – это лицо, не выражающее ничего и этот спокойный голос вывели меня из себя. – Нет! Я втюрился в тебя! Втюрился, понимаешь?! Не смотри на меня, как на психа!
- Тише, Рей, не кричи… - теперь Грег пытается меня успокоить! Да сдалась мне его забота к чертовой бабушке!
- Ты, скотина, послушай же меня! – я шмыгнул носом и немного пошатнулся, сначала удержавшись на ногах, а потом и вовсе упал бы на пол, если бы Вуд не подхватил меня и не прижал к себе. – Я тебя люблю, понял меня? И мне глубоко плевать, что ты теперь обо мне думаешь! Я беспокоился, я места себе не находил, мне было плохо, понимаешь, плохо! Я тебя поцеловал! Я тебя и до этого пытался поцеловать! И не смей мне сейчас говорить, что я шучу! – сначала я колотил Грегори по груди, а потом обнял его и крепко вцепился пальцами в одежду.
- Тише, Рей. Я верю, только остынь, - он успокаивающе гладил меня по спине, пока я распускал нюни и прижимался к нему, то и дело хлюпая носом.
На мои крики сбежался медперсонал. Увидев меня, они стали звать охрану, пока Грегори их не остановил:
- Все нормально. Прикатите еще кушетку, он не может идти домой в таком состоянии.
Голова гудит, трещит по швам, каждое резкое движение отзывается гулким стуком в висках, во рту сухо, как в пустыне Гоби. Да здравствует похмелье!
- Ммм… - осторожно повернулся на спину, но глаза разлепить еще не решился. – Черт, надо же было так нажраться.
- Доброе утро.
- Ааа! Не кричи так! – шикнул я на голос. – Моя голо…
Грегори? Стоп, где это я? Я поднялся на локтях и стал осматриваться. Белые стены, белые шторы, справа белая кровать повыше, Грег. И как это я оказался в больнице? Да еще и в одной палате с Вудом? Меня что, машина сбила? Если да, то тут что, дефицит свободных мест? Или как? Или что вообще? Так, все, больше я не пью! Я встал с кушетки, хотел на нее опереться, а она поехала, и я смачно шлепнулся на задницу.
- Тьфу, вашу ж мать!
- Осторожней надо, - Грег подал мне руку помощи, и я поднялся на ноги, потирая ушибленное место.
- Спасибо. Блин, что вчера было? Ни черта не помню, - что? Что такое? Почему он погрустнел?
- Ты правда ничего не помнишь? Ни то, как сюда попал, ни то, что… - Вуд осекся, поморщился, будто ему надавили на сломанную конечность.
- Эй… что такое? Я тебе что-то сказал обидное? Грег, не жмись, ответь. Я же тебя задел? Кажется, да. О боже, брось. Я в пьяном угаре могу такую ерунду выпалить, что мама дорогая. Забудь, то, что я тебе наговорил – абсурд.
- Но ты же не знаешь, что ты мне сказал, - у него такое лицо, как у побитой собаки, которую из дома выгнал «заботливый» хозяин. Черт, да что такое?!
- Я же вижу, что я что-то такое ляпнул, что тебя задел, - я вздохнул и почесал затылок. Грегори продолжал смотреть невидящим взглядом в пол, но через пару секунд уже улыбнулся.
- Хорошо, абсурд так абсурд. Все нормально, - а глаза у тебя говорят обратное. Не хочешь, чтобы я переживал? Ладно. Повинуюсь твоему желанию.
- А как я сюда попал? – пауза была ужасно неловкой, поэтому я попытался ее замять первым пришедшим на ум вопросом.
- Ты стукнулся лбом об столб, потерял сознание, какая-то девушка увидела тебя и набрала 911, тебя прикатили сюда. Когда очнулся, то устроил погром, чуть охрану не вызвали, но тебе вкололи снотворное и ты уснул.
- Ааа, - только и протянул я, хмуря брови.
После пари с этим барменом Тони я ничего не помню, только то, что я шел домой. Значит, столб, да? Неудивительно, что у меня сейчас так болит голова.
- Рей?
- Ммм?
- Почему ты напился? – вопрос застал меня врасплох. К нему я готов не был, поэтому ответа заранее не придумал, и сейчас придется либо говорить правду, либо выкручиваться. Но, судя по всему, выкручиваться бесполезно.
- Ты же… эээ… стандартной ориентации? – теперь, кажется, я поставил Грега в неловкое положение.
- Знаешь, я влюбился в друга детства, - издалека начал он. – Мы проводили лето вместе, развлекались, как могли. Я думал, он будет появляться здесь каждое лето и мы всегда будем видеться. Однажды его родители сказали, что он больше не приедет. Я не успел признаться, а он…уехал, я не смог с ним попрощаться.
- Так бы сразу и сказал, что ты бисексуал, - буркнул я, но тут же замолчал, потому что Вуд опять как-то грустно на меня смотрел.
- А почему ты спросил?
- Ну… - блин, как же неловко, - помнишь, я на тебя набросился вчера днем? – он кивнул. – Я думал, что ты после этого не захочешь меня видеть и так далее. Не смейся ты!
- Извини, - Грегори прокашлялся и улыбнулся. – И не стоило из-за такой глупости упиваться в стельку, - он взъерошил мои и без того разбросанные в хаотичном беспорядке волосы. Сердце отозвалось приятным еканьем, а щеки залил румянец, не оставшийся незамеченным.
Я увяз по уши.
Глава 11.
Вуда должны были выписать через три-четыре дня, а это значит, что скоро я буду дома. Яху? Радоваться? Несомненно, но… Меня беспокоило то, что я наговорил Грегори, когда напился. И что это за друг детства-то такой? Я один раз завел с Вудом об этом разговор, но он как-то неуверенно отмахнулся и перевел тему.
Когда Лили явилась на пороге с Бобом и Стивеном, тетушка Молли сначала перепугалась, начала выспрашивать, что случилось, почему они всем семейством пришли. Но Стивен успокоил свою тещу, сказав, что они всего лишь пришли предложить нам с Эриком пойти с ними в парк аттракционов. Мол, развеемся, повеселимся, Рикки от его мрачных раздумий оторвем. Мне идея показалась очень даже приемлемой, да и что дома сидеть-то? Поэтому осталось уговорить лишь кузена, который сейчас старательно портил бумагу и изводил краски. Первым в его комнату вломился Бобби с диким хохотом и словами «дядя Эрик, пошли гуля-я-я-ять!», потом влетела Лили, а за ней спокойно вошел и Стив, тепло улыбаясь, наблюдая за тем, как его неугомонная жена и не менее неугомонный сын уговаривают кузена присоединиться к ним, пляшут, скачут, вешаются на шею бедному Рикки. Я невольно засмеялся, глядя на эту картину маслом. В итоге Эрика мы благополучно уломали, и теперь пытались втиснуться все впятером в небольшой салон «Тойоты». Стивен сел за руль, рядом на переднем сидении примостилась Лили, довольно мурлыча что-то себе под нос, Боба усадили между мной и кузеном и наказали крепко держать его на поворотах, так как непоседа елозил, и норовил встать и посмотреть в лобовое стекло. Рикки, громко и многозначительно фыркнув, схватил племянника за футболку и с размаху усадил того ко мне на колени, а сам развалился поудобней и стал смотреть в окно. Наглая хитрая задница! Боб был прямо-таки бычищем, удержать его на одном месте было почти невыполнимой задачей. Ох боже, не хотел бы я себе такого ребенка. Он то дрыгал ногами, пиная меня, то бил обивку сидения, поднимая пыль, то открывал окно и высовывал туда голову, как собака вывешивая язык. После пятнадцати минут такой толкучки я выругался вполголоса и отдал Боба Эрику. Кузен смотрел на меня, как Джордж Буш на Россию, мол, чего это ты мне суешь всякую ребятню в руки, сам нянчись. Но и я был столь же упрям, поэтому Рикки пришлось отступить и признать, что пришла его очередь держать племянника. И вообще, кто тут старший, а? Наша безмолвная перепалка закончилась лишь тогда, когда мы доехали до места назначения. Ребенка мы сразу же впихнули Лили, отчего она удивленно на нас посмотрела, Эрик отвернулся, а я пожал плечами. Пока я убеждал Стивена разделить затраты поровну, то есть я плачу за себя, за кузена и его капризы, а так же часть за Бобби, Лили и два вышеупомянутых лица о чем-то переговаривались. Точней, Боб пинал камешки, а они вели беседу, причем у Рикки было такое убитое выражение лица, а кузина рьяно о чем-то говорила, что я подумал, что это явно что-то неприятное для них обоих. Нашли когда обсуждать, мы же приехали веселиться. Как говорится, не порти Эрику настроение, иначе он потом испортит его всем вокруг, что, кстати, давно проверенный факт. Погода, кстати говоря, была очень даже хорошая: светило солнце, грея немного влажную после ночного дождя землю, было не душно, не жарко, свежо, легкий ветерок гулял по городу, да и вообще ничего не напоминало о том, что еще пару дней назад здесь был ураганный ветер и дождь заливал все.
Боб первым делом понесся к огромному аттракциону под названием «Рейнджер». Он поднимал в воздух кабинки, раскачивал их, заставляя пассажиров визжать от страха, свисая вниз головой, хоть и не долго. Конечно же, Бобби никто туда не пускал, даже со взрослыми, потому что у входа стоял мужчина, мерил рост каждого подходящего и спрашивал возраст.
- Мама, ну можно я туда пойду! Мне уже почти шесть! – настырный малый.
- Нет, вот будет пятнадцать, тогда и поговорим.
Эрик призывно смотрел на меня, потом на раскачивающийся аттракцион, очень гадко улыбался, выжидая, соглашусь ли я или позорно отступлю. Скотина, знает же, что я хоть и побаиваюсь, но все равно не откажусь от такого соблазнительного мальчишеского пари. Хорошо, что я ничего такого существенного не ел на завтрак. Когда я открыл рот, чтоб оповестить Лили, Стив понимающе кивнул, и мы с кузеном пошли занимать очередь в кассу. Во время «полета» Рикки цеплялся за поручень, закрепленный перед ним, не дававший выпасть из кресла, вместе с ремнем. Лицо Эрика было бледным, как полотна у него на планшете, правильно, не рой яму другому, сам в нее попадешь, хотя, после этого аттракциона мы оба еще долго сидели на скамейке и приходили в себя, а вот только потом уже пошли искать остальных. Они оказались на колесе обозрения, и нам пришлось дожидаться, пока оно вернет их на землю. Потом были «Русские горки», где Лили визжала, как сумасшедшая, а Стивен не мог даже рот открыть, только я один ржал, как идиот (Эрик благополучно остался с племянником), заглушая стук езды и изредка прикрывая глаза, чтобы подставить лицо яростному встречному ветру. После этого муж Лилии очень настаивал на перерыве и порции холодной минералки. На следующий аттракцион Рикки потащил я, а он не особо сопротивлялся, и мы пошли на «Башню свободного падения». Внушительной высоты строение, напоминающее Токийскую телебашню, только с кабинками, оборудованными креслами, как на «Катальных горках» и «Рейнджере». Эрик нервно ерзал, пристегиваясь покрепче, но белых костяшек вцепился в сидение. Пока мы поднимались вверх, все было относительно спокойно, но когда чаша с кабинками рванула вниз с бешеной скоростью, до меня донесся восторженный визг, а когда чаша резко затормозила в нескольких метров от земли, нас тряхануло так, что кузен тихо охнул, и с трудом встал, потирая ушибленный зад.
Затем у нас был получасовой отдых в кафе, где мы ели мороженое, Боб жадно поглощал сахарную вату, а Лили опустошала уже третью по счету баночку «Кока-колы» и посматривала в сторону батута. Эрика на большее не хватило, и он вообще ходил с племянником только в комнату смеха. А меня неугомонная Лили, с заводным моторчиком в одном месте потащила на злосчастный батут, где я не то, что стоять не мог, но и сидеть, не взлетая вверх, когда кузина совершала очередной кульбит в воздухе. А когда она вдарила мне пяткой по носу, я дернул ее за ногу вниз, отчего Лили со смехом повалилась на горячую поверхность батута. Пришлось покупать для моего расшибленного в кровь носа мороженое-льдинку, лед здесь просто не предусмотрели, а тащиться в палатку к медикам мне не хотелось. Эрик ехидно посмеивался над моим видом, отчего я перевернул стул вместе с ним на землю, тот рыкнул, и нам пришлось покупать еще льдинку, так как кузен ударился затылком. Я хотел было одолжить ему свою, но он брезгливо отказался, огрызнувшись, что использованную брать не будет.
А потом Боб нашел клоуна с воздушными шариками…
- Эрик, давай купим тебе надувную шляпу и шарик-зайчик! – издеваться над кузеном было очень и очень весело, так же как и ему надо мной.
- Иди ты на…
- Тихо, при детях не выражаться! – грозно сказала Лили, пока клоун скручивал собаку из шарика-«сосиски» для Бобби. Затем мне приглянулся желтый шарик с веселой рожицей, и я купил его, потом стукнул им Рикки по голове и побежал к палатке с мыльными пузырями. А там уж пришла очередь кузена измываться надо мной. Приобретя мыльные пузыри, он начал задувать этой заразой меня всего. Эти дурацкие пузыри лопались, оставляя следы на одежде, из-за них намокали волосы, из-за них щипало глаза в конце концов! В итоге, догнав придурка-кузена, я отобрал у него эти чертовы пузыри и отдал Стиву, уж он-то точно баловаться не будет. В тире Рикки выиграл милого мишку и вручил его своей сестре, ссылаясь на то, что девчачьи вещи ему даром не нужны, затем такого же мишку выиграл Стивен, а я отстрелял себе поющую плюшевую собачку и Бакса Бани. Собаку я обменял на мишку Стива, а вот Бани я решил оставить себе и поставить на полочку у себя дома. Боб стрелял под чутким руководством отца и выбил себе Дональда Дака, отчего Эрик крякнул от зависти, а я поржал и попросил его изобразить голос Дака, но мне в ответ на ухо сказали сделать кое-что не очень пристойное, что я причислил к разряду «меня послали».
Пока Лили и ее семейство качались на качелях, у меня появилась минутка, чтобы спокойно покурить, не вредя ничьим легким, кроме своих, конечно же. Эта суета меня утомила за какие-то три часа, что уж там говорить о других. Бобби сегодня будет спать, как убитый. А я, перед тем как плюхнуться в мягкую кроватку, должен зайти к Вуду.
Я еле успел втиснуться в часы посещения, мчась по лестнице вверх на всех порах. Сейчас распахну двери палаты и увижу, как Грег тепло улыбается мне, сам расплывусь в улыбке и вручу ему купленный у клоуна желтый шарик со смайлом и мишку.
Но улыбка была тусклой, он сидел в какой-то прострации, понурив голову и отрешенно глядя куда-то в пол. Бежевого мишку с бантиком на шее принял вяло и с неохотой, затем сразу же отложил его на кровать. Я недоуменно стоял и хлопал глазами. Что это случилось? Чем он так загружен?
- Эй… - я все-таки решил подать голос. Грегори повернул голову, натягивая неправдоподобную улыбку, от которой у меня сжалось сердце. Я подошел к Вуду, отодвинул игрушку в сторону и сел рядом, пытаясь заглянуть ему в глаза, которые он так усердно прятал.
- Что стряслось? – в ответ Грег покачал головой, затем вздохнул и посмотрел на меня. Глаза темные, почти черные, грустные, и никакого веселого блеска.
- Я подожду до тех пор, пока ты не скажешь мне это в трезвом состоянии, - он как будто разговаривал сам с собой, но я разительно не понимал, о чем идет речь.
- Скажи, что я тебе наговорил?
- Я ведь, - Грегори ласково улыбнулся, - очень хотел, чтобы ты приехал. Я ждал, когда смогу снова проводить время с тобой. Я думал, что даже если мои чувства всегда останутся безответными, я хотя бы просто буду рядом. Я никак не ожидал, что ты... поцелуешь меня и напьешься, а потом придешь сюда, и я услышу от тебя…
- Грег…
- … услышу то, что мечтал услышать с тех пор, как полюбил тебя.
- Грегори…
- Я люблю тебя.
И все встало на свои места. Абсолютно все. Его слова про «друга детства», разговор с Рикки, который я так удачно подслушал, его спокойная реакция на тот бесшабашный поцелуй, его эта меланхолия. Какой же я идиот…
Я откровенно засмеялся, когда вспомнил про пари с Тони.
- Знаешь, а мне все-таки придется отдать тому бармену пятьсот баксов.
- За что? – я огорчил его этим смехом, он подумал, что я смеюсь над его словами.
- Когда я напился в баре, то выложился парнишке обо всем, и поспорил с ним на то, что если ты меня любишь с детства, то я отдам ему деньги, - нет, стой, не делай такое лицо, я еще не все сказал! – И, Грегори…
- Что?
Я повалил его на больничную койку, навалившись сверху, и порывисто поцеловал. А когда почувствовал, что его руки обнимают меня, а сам Вуд пылко целует меня в ответ, то по телу прокатилась волна тепла, смешанная с дрожью и возбуждением, даже желудок приятно свело.
- Я действительно тебя люблю, придурок.
Вопрос: Понравилось?
| 1. Да | 0 | (0%) | |
| 2. Нет | 1 | (100%) | |
| Всего: | 1 | ||
@темы: Бредятина, Ориджинал, Творчество